Годы гроз
Шрифт:
— Не надо, — сказал Дэнтон.
— Что значит — не надо? Эти сосунки должны восхищаться вами!
Дэн удивленно поднял глаза, но Брон смотрел на новобранцев.
— Никто из вас, сопляков, вовсе не выжил бы после того удара, что получил инквизитор! Но посмотрите — он снова берет в руки меч и сражается, как мужчина! Ему наплевать на трудности и боль! Учитесь, молокососы, и гордитесь им, как родным отцом!
Дэнтон снял шлем и кивнул новобранцам. Затем повернулся к Брону:
— Спасибо.
— За что? Вы молодец. Поупражняетесь еще?
— Вместе со всеми.
— Ну-ка, взяли оружие покрепче! Смотрите, сейчас инквизитор
Кассандра хмыкнула. Уж от кого, а от Бронвера она такого не ожидала. Ей нравилось наблюдать, как крепнет их связь с Дэнтоном, и она была этому рада.
За инквизитора можно не беспокоиться. Ему уже не нужна была опека — он твердо стоял на ногах. Дэнтон занимался делами замка или читал в библиотеке, а по вечерам постоянно писал письма — графу Бальдеру, архиепископу Симону, епископу здешних земель. Он несколько раз отправлял голубей на север, но из-за Шрама не отвечали.
Далеким делам и собеседникам Моллард уделял гораздо больше времени, чем той, что не отходила от его постели всю осень и зиму.
Значит, вот так все и заканчивается. Неужели она не достойна даже «прощай»?
Арета, названная мать, была права — не доверяй мужчинам. Они гордятся своей честью, но любовь для них — не поле битвы.
Никому не доверяй, говорила Арета Стаффорд, бывший Королевский Щит. Но сама будь тем, кому можно довериться.
Кассандра распахнула двери пиршественного зала и вошла внутрь. За одним из трех столов там шумно завтракали ветераны Баргезара, остальные были пусты. Кнурд рассказывал какую-то похабную историю. Бастиан, лишившийся в битве трех пальцев, приделал вместо них кончики морковок и тыкал соседям в лицо. Рексен сидел во главе стола и улыбался, мешая кашу.
— Слушайте все! — объявила Кассандра и взобралась на соседний стол.
Солдаты притихли. Под столькими взглядами Кэс ощутила себя неуютно. Одно дело — командовать солдатами в поле, совсем другое — просить их об одолжении во время завтрака.
— Мы все выжили в том страшном бою. И это сплотило нас. Теперь мы как братья!
— Да! — почти хором грянули солдаты и захлопали друг друга по плечам. Бастиан подкинул вверх свои пальцы-морковки.
— И я хочу попросить вас, братья, кое о чем. Вы все, должно быть, знаете, что хотел сделать сир Раддерфорд после битвы.
Повисла гробовая тишина. Кассандра сглотнула и встряхнула волосами.
— Не говорите об этом никому. Ни новым солдатам, что уже идут из Низарета. Ни новобранцам со двора. Ни самому инквизитору.
— Он не знает? — хмуро спросил кто-то.
— Нет, и пускай так остается дальше.
— Мы не скажем, — первым ответил Рексен и поднялся.
— Нет, не скажем! Не скажем!
— Я нем, как рыба!
— Спасибо вам! — воскликнула Кассандра и, презирая дрожь в ногах, подошла и села рядом с Рексом. — Это овсянка? Вам что, не дают мяса? Эй ты, сбегай в кладовую и принеси соленой ветчины!
XI
«Его величеству королю всей Америи Эсмунду Первому из рода Теаргонов, от графа Старого утеса и всех его земель Эллиса Бальдера.
Доброго дня, государь! Я слышал об успехах на западе и счастлив, что кальдийцы отведали америйского меча. Я никогда не сомневался в доблести наших солдат, и радость наполнила меня изнутри, когда я услышал о позорном возвращении Адричи в сожженное Созвездие.
И
Ее величество Алина Америйская в скором времени отправляется в Дримгард. Инквизитор Моллард вынужден ехать на север Лотарии, за Шрам, где неведомая ересь противостоит власти истинной церкви. Не беспокойтесь за принцессу — я выделил четыре десятка своих лучших гвардейцев под командование сира Лавеллета. Будьте уверены, они без проблем достигнут Дримгарда.
Вероятно, вы так и не получили никаких посланий от герцога де Ларуа? Спешу сообщить: от купцов я узнал, что жизнь в Вилонии идет своим чередом. Утверждают, что королевские мытари, посланные вами для сбора земельного налога, не встречают никаких препятствий. Неизвестно, что на уме у герцога, но пока что он не собирается начинать мятеж — и я умоляю вас, государь, проявить благоразумие и дождаться, пока он соблаговолит объяснить свое молчание. Быть может, виной всему какое-то невероятное стечение обстоятельств, и герцог вовсе не планировал восставать против короны. Искренне надеюсь, что это так.
Да дарует нам Господь победу на западе и спокойствие во всей стране.
С уважением, граф Эллис Бальдер. Писано 15 апреля 949 года от Вознесения, приложена личная печать и печать графства».
«Речь клювогорна, посланного графиней Эверис Гидельбург, прибывшего 28 апреля 949 года от Вознесения Господня. Записано письменным двором Кроунгарда, утверждено хранителем королевской печати.
Ваше величество! С прискорбием сообщаю, что мы понесли тяжелое поражение. Армия кальдийцев под началом благородного сира Чаваццо дала нам бой у Сладкого озера. Наши силы разбиты, многие вассалы вашего величества убиты или попали в плен. Та же участь постигла и меня — я диктую послание, будучи узницей. С нами хорошо обращаются, и готовы отпустить за выкуп, но не раньше осени.
Не знаю, как просить у вас прощения, ваше величество… Остатки наших сил отступают в Ривергард, и будем надеяться, мой отец-герцог отомстит за мое поражение».
«Герцогу Ривергарда и всех его земель Робину Гидельбургу, от его величества короля всей Америи Эсмунда Первого из рода Теаргонов.
Мой верный герцог! Как ваше самочувствие? Надеюсь, поражение ваших войск и пленение дочери не слишком сказались на вас. Будьте уверены, что с Эверис все будет хорошо. Кальдийцы славятся своими манерами, и с ней наверняка будут обращаться должным образом.
Пишу, дабы велеть вам собрать новое войско как можно скорее. Не торопитесь выкупать вашу дочь из плена. Как я уже сказал, ей ничего не грозит. Деньги, которые требуют кальдийцы, стоит потратить на вооружение новой армии. Война лишь началась, и это поражение ничего не значит. Вместе со мной, вам стоит задуматься о дальнейших действиях, и отринуть беспокойство. Я, как никто, понимаю вас — моя Алина на пути в Дримгард, охваченный мором. Как ваша дочь храбро сражалась на поле брани, так и моя отправляется на битву с неведомой хворью.