Голод
Шрифт:
У дверей я прислушался. На этот раз мне показалось, будто бы изнутри раздается царапанье когтей по дереву. Не самый обнадеживающий звук в нынешние времена. Я очень осторожно приоткрыл дверь и заглянул в щель. Никого не было видно. Перед дверью валялись какие-то бумаги и разорванная пополам книга.
– Что там? – донесся снизу громкий шепот барышни.
Вот за это я и не люблю гражданских на поле боя. Факел тихо шикнул на нее. Я толкнул стволом винтовки правую створку. Она беззвучно открылась, открывая мне половину кабинета. Никого. Я заглянул за вторую створку. Тоже никого.
Внутри царил полный разгром. Вся мебель была переломана и расшвыряна по всему кабинету. Обломки, словно снег, покрывал слой разорванных бумаг. Слева из-под "сугроба" наполовину торчал профессор. Он лежал лицом вниз. Вытянутые вперед руки царапали ногтями паркет – этот звук я и слышал – но сил выползти, по всей видимости, не хватало.
Я поспешил к профессору, внимательно поглядывая по сторонам. Бесы любили устраивать засады с приманкой. В дверях появился Факел. Ему тоже доводилось иметь дело с бесами, и он держал огнемет наготове.
– Профессор! – шепотом окликнул я, опускаясь рядом на колено. – Как вы?
По тому, что я видел, честный ответ колебался где-то в районе от "паршиво" до "помираю".
– Проект, - едва слышно прохрипел профессор.
– Что за проект?
– спросил я.
Винтовку я положил рядом на пол, так, чтобы не запачкать кровью, но и чтоб она была под рукой.
– Мой проект, - прохрипел профессор.
Я спихнул с него обломки стола и бумаги. И то, и другое было в крови.
– Он забрал его… - продолжал профессор.
– Кто он и что за проект?
– строгим тоном вопросил Факел.
Он возвышался над нами, точно скала. Или, скорее, вулкан. Не знаю, услышал ли его профессор, но он продолжал хрипеть:
– Проект… Привлечь ангелов… Условия… Создать…
– Вы придумали, как привлекать ангелов? – спросил я, одновременно стягивая с него халат.
Ночная рубашка профессора пропиталась кровью. Я вытащил из кармана бинт. Его было не так много, но при крайней необходимости и бумага сойдет за перевязочный материал. Было бы чем зафиксировать.
– Да, - едва слышно отозвался профессор.
Ценность его жизни тотчас несоизмеримо возросла. Даже Факел подключился к спасению, хотя и поглядывал на профессора крайне неодобрительно.
– Он забрал… - прохрипел профессор. – Бумаги… И гнездо…
– Какое гнездо? – спросил Факел.
– Демонов… Было необходимо… Построить…
– Только не говорите мне, что вы построили гнездо демонов, - тихо проворчал я, прилаживая ему повязку на груди.
– Макет, - прошептал профессор, и закрыл глаза. – Привлечь ангела…
– Отставить умирать!
– прикрикнул на него я.
Профессор меня уже не услышал. Он умер.
– Ты слышал, что он сказал? – спросил Факел.
– Так точно. Он построил макет гнезда демонов, чтобы привлечь ангела, - я подобрал с пола винтовку и поднялся на ноги. – Дурацкая затея. Потом кто-то грохнул их с Павлом и забрал себе бумаги. Наверное, тоже думал, что может, чего и выгорит.
– Макет не привлечет ангела, - уверенно сказал Факел.
– Главное, что он не привлечет демона, - ответил
Факел несколько секунд думал, потом сказал:
– Да. Это главное. Если только он, - инквизитор раструбом огнемета указал на тело профессора. – Не построил настоящее.
Вот любит он придумать, чтобы пострашнее было.
– А я слышал от штурмовиков, что для гнезда обязательно нужен демон.
– Чтобы оно работало - да, обязательно, - подтвердил Факел.
– А демонов у нас тут нет, - закончил я.
– Молю Господа, чтобы ты был прав.
По мне так можно было и не беспокоить Господа по пустякам. Достаточно было взглянуть на убитых. С ними расправился человек или одержимый. Последнее даже скорее всего. Они те еще шустрики и много ран – это их почерк, причем они за раз могут в бешенном темпе нанести их до десятка, поэтому первое правило: близко их к себе не подпускать. Оно, в принципе, ко всей нечисти относится, но тут оно просто наиглавнейшее.
– Ладно, - негромко сказал я. – Кто бы он ни был, мы опоздали. Мы знаем, что убийца – мужчина, и что он охотится за ангелом. Было бы неплохо его опередить.
Если убийца действительно сумеет найти ангела и сдать его, ему все преступления спишутся.
– Надо найти гнездо, - произнес Факел.
Внизу негромко вскрикнула барышня. Я метнулся к дверям. Барышня стояла у выхода в коридор, закрыв рот руками. Над ней возвышалось уродливое существо.
Когда-то оно, вне всякого сомнения, было человеком. Высокое и тощее, с длинными руками и торчащими из локтей шипами, теперь оно больше походило на дерево, на которое кто-то смеха ради напялил безрукавку и потертые, оборванные снизу штаны. Редкие седые волосы обрамляли сероватую лысину. Правой рукой существо держало красную папку. Пальцы у существа были длинные и тонкие, а когти на них походили на кинжалы даже по цвету.
На первый взгляд – типичный одержимый. Причем не начинающий, а самый что ни на есть матерый. Я вскинул винтовку. Одержимый мгновенно развернулся ко мне.
Глаза у него были черные, без зрачков, а взгляд цепкий. Я как в эти глаза взглянул, так раза в два замедлил движения. Будь на моем месте новобранец, тот бы и вовсе застыл, но нас в полку муштровали до уровня рефлексов. Руки сами помнили, что делать, и мозг им в этом деле вовсе без надобности.
Пока винтовка поднималась в положение для стрельбы стоя, на морде одержимого проступило узнавание. Нет, я точно уверен, что раньше мы с ним не встречались, даже когда он был в человеческом облике, но он меня узнал точно. И столь же точно он не был рад меня видеть. Тут, по крайней мере, взаимно.
– Разнюхал, - прошипел одержимый. – Но поздно, человечек. Поздно.
– Да нет, - с силой выдохнул я. – В самый раз.
Я поймал его морду в прицел. Морда тотчас исчезла. Ощущение скованности – тоже. Одержимый отскочил прочь. Окно в сад было открыто. Одержимый серой молнией перемахнул через подоконник и пропал из виду. Я выстрелил, пытаясь поспеть за ним, но только зря германский патрон израсходовал. Когда я сбежал вниз, в саду уже никого не было.
– За ним, Глаз! – крикнул сверху Факел.