Головач-3
Шрифт:
– Ясен пень, делал, дружище. Один раз пару лет назад, когда в город забрел этот бездомный чувак. Несколько людей сказали, что видели, как он подглядывал в окна начальной школы и дрочил. Затем этот бомж проделывал то же самое, наблюдая за детьми на игровой площадке, после чего убежал. Спустя пару дней он поймал маленькую Дженни Карнер, когда та возвращалась домой из школы. Дженни тогда и десяти еще не было. Попытался утащить ее в лес, но она, слова богу, удрала. Об этом стало известно, и тогда Хелтон Тактон поймал ублюдка, когда тот шел по старым железнодорожным путям. Хелтон схватил его и притащил
– Что?
– глухо отозвался Брайс.
Студи подчеркнуто ухмыльнулся.
– Тот бездомный чувак больше никогда не забавлялся с детишками, - затем он рассмеялся.
Брайс находился будто в прострации. Он снова опустил глаза на фигуристый труп, затем отвернулся и посмотрел в лес.
– И скажу тебе еще кое-что, - продолжил Студи, будто рассказывая сказку.
– Это было лучший кайф, который я испытывал за всю мою клятую жизнь. Такого "кончуна" у меня не было ни до, ни после.
– Это - безумие, - пробормотал Брайс, обращаясь скорее к себе.
– Это - безумие…
– О, я понимаю, почему городские парни вроде тебя могут расстраиваться из-за такого. Городские обычаи отличаются от деревенских, поскольку вы верите в исправление. Мы не заморачиваемся ни с полицией, ни с судами. Когда кто-то совершает серьезное преступление, единственное подходящее наказание - "головач".
– Студи снова рассмеялся, на этот раз чуть громче.
– Зуб даю, если б ваши городские судьи приговаривали наркобарыг и насильников к "головачу", а не к тюрьме, в городе вообще не было бы преступности.
Брайс, пытаясь подавить тошноту в желудке, резко повернулся. Он услышал какой-то шорох, а потом увидел...
***
В салоне внедорожника раздавались мяуканье, приглушенные визги и всхлипы. Оги снова сидел на водительском сиденье, переводя дух и застегивая ремень "Гуччи". Бросив быстрый взгляд назад, он увидел покрасневшее от ужаса лицо Баббы, растрепанные волосы, выпученные и заплаканные глаза. Кларк зажимал ей рот рукой. Топик у нее был задран над тяжелыми грудями, обрезанные шорты болтались на одной лодыжке. А дело вот в чем: Кларк насиловал Баббу на заднем сиденье самым неистовым и примитивным образом. Сперва была очередь Оги, и это отняло у нее большую часть сил. Остаток быстро угасал под быстрыми толчками таза Кларка, которые звучали как шлепки по сырому стейку.
– Давай уже заканчивай, мужик, - жалобно произнес Оги.
– Иначе такими темпами мы окажемся в следующем финансовом квартале.
Последовало еще несколько толчков, а затем Бабба обмякла, отказавшись от всякого сопротивления, но глаза у нее оставались широко раскрытыми, а нижняя губа дрожала. Кларк ощущал под собой странное резонирующее подрагивание ее тела. Он приподнялся, выгнув спину, и усилил напор, пытаясь достичь оргазма. Его цепочка с золотым дельфином раскачивалась, поблескивая в лунном свете. Наконец его толчки прекратились, и он с недовольным видом сел на сиденье. Натянул
Затем посмотрел на Баббу.
– Черт…
Оги ухмыльнулся.
– Что-то не так, жеребец? Не можешь заставить "Джона Томаса" (на слэнге - член - прим. пер.) отдать свое добро?
Кларк похлопал Баббу по щеке, потом встревожено прищурился.
– По-моему, у нее шок, мужик. Дурацкая была затея.
– Забудь, - сказал Оги.
– Положи ей немного денег в карман и вытолкни из машины. Этих деревенщин постоянно насилуют, они уже привыкли. Для них это уже не изнасилование, а часть жизни. Черт, папаши еще в детстве им "целки" ломают.
– Ты-то откуда знаешь?
– заорал Кларк. С некоторой серьезностью он проверил у Баббы пульс, затем потрогал ее лоб.
– Да все с ней нормально, - отмахнулся Оги.
– Я не шучу! У нее шоковое состояние, и температура тела падает!
– Ну, сделай тогда что-нибудь, ты же доктор. И убери ее из машины! Мы должны свалить, пока кто-нибудь не появился.
Кларк молчал, и в этом было что-то зловещее.
– Срань... Включи-ка верхний свет, - сказал он жутким шепотом.
Оги нахмурился и подчинился.
– О, господи…
– Что на этот раз?
– проворчал Оги, испытывая непреодолимое желание свалить.
В свете потолочного светильника лицо Баббы было бледным и неподвижным. Кларк в ужасе поднял руки и увидел, что они в крови.
В крови было и все заднее сиденье.
– Срань господня, Оги! Наверное, она была девственницей!
– Чушь!
– ответил Оги.
– Просто у нее месячные!
Лицо у Кларка было напряжено.
– Но при этом не бывает столько крови! Мы сломали ей "целку", мужик! Из нее кровь хлещет, как из крана.
Оги поверил лишь, когда посмотрел назад. Затем он расстегнул штаны, опустил глаза и выпучил их.
– Черт! У меня вся промежность в кровище!
– У меня тоже!
– Вытаскивай ее из машины, пока она тут все не залила!
– Оги натянул футболку и выскочил из машины. Оказавшись снаружи, он открыл заднюю дверь, схватил девушку за обмякшие конечности, и потянул...
бум!
Бабба приземлилась плашмя на спину, груди у нее колыхнулись. Она была голой, разве что обрезанные шорты все еще висели на одной лодыжке. Оги посмотрел на ее лицо, но не смог задержать взгляд надолго. Рот у нее был разинут, глаза казались лишенными век. Дышала ли она еще? Оги сомневался, но у него не хватало смелости выяснить это.
– Вытри, сколько сможешь, ее топиком! Нам нужно рвать отсюда!
Маленький топик сразу же промок. Оги вытер остатки крови какими-то тряпками, которые нашел в багажнике. Затем тряпки, топик и окровавленные шлепанцы были выброшены в лес. Оги вернулся за руль и завел двигатель.
– Черт, мужик! Что мы делаем?– воскликнул Кларк.
– Мы не можем просто оставить ее здесь!
– С хера ли?
– Она может истечь кровью!
– Раскрой глаза, доктор. Она уже сдохла.