Голубая луна
Шрифт:
— Уверен, что захотели бы. — Манденауэр сделал несколько шагов влево и затоптал выскочивший из костра тлеющий уголек. Затем поднял на меня глаза. — Но сейчас уже слишком поздно, разве нет?
— Видимо, да, и все благодаря вам.
Он отвернулся, но не раньше, чем я снова заметила его улыбку.
Что заставило меня задуматься о… целом ряде вещей.
Был ли Манденауэр безумнее, чем казался? Вдруг он продолжает дело тех охотников на волков, которые к середине двадцатого века чуть не уничтожили
Тогда волк считался злом, убийцей всех домашних животных, встретившихся на его пути. Фермеры ненавидели зверюг — да и до сих пор ненавидят, — поэтому и наняли охотников, чтобы решить эту проблему. Однако истинными виновниками зачастую были койоты и бродячие собаки, а не только волки.
Я видела фотографии, читала реальные истории о зверствах, совершенных над популяцией волков. Эти документальные свидетельства вызывали у меня отвращение. Я не говорю, что волки не хищники, что они не убивают скот и вовсе не трогают домашних животных. Но можно ведь просто убивать чертовых зверей без издевательства над ними. Иногда из-за людской жестокости мне хочется стать отшельницей, а не продолжать службу на благо государства.
Я встречала нескольких охотников на волков, и все они были такими же ненормальными, как Манденауэр. Наплевав на закон, они продолжали убивать волков при первой же возможности. Словно, поступая так, возвращали часть своей юности.
Но Манденауэра нанял Департамент природных ресурсов, который, вопреки распространенному мнению, вряд ли страдает отсутствием логики. Специалисты департамента определенно тщательно проверили его и убедились, что он именно тот человек, который будет в точности выполнять их распоряжения.
ЦПКЗ согласился с тем, что распространяется новый штамм бешенства. Я видела некоторых из этих тварей, и они вели себя не как обычные волки. Конечно же, они могли быть оборотнями, в чем пытался убедить меня Кадотт.
Я пнула землю. Черт, мне уже за каждым деревом начинают мерещиться всякие заговоры! Что-то сверкнуло в разворошенной мною грязи. Я глянула на Манденауэра, но охотник был занят погребальным костром. Согнув раненое колено, чтобы подобрать яркий блестящий предмет, я скривилась от боли.
Просто ключ. Без брелка. Без каких-либо обозначений, указывающих на то, что он от машины. Больше похож на ключ от дома, но как он сюда попал? Я пожала плечами и сунула находку в карман.
Поблизости завыл волчий хор, и я подскочила, после чего повернулась на звук и подняла винтовку; рука находилась на полпути к предохранителю, когда я узнала природу скулежа.
— Койоты, — пробормотал Манденауэр. — Странно.
Он был прав. Почему волки не изгнали койотов из округи, как поступали всегда?
— Может быть, лисы, — предположила я.
Волки уживались с лисами. Один
Старик покачал головой. Я вынуждена была согласиться, поскольку знала разницу между койотом и лисой. Что-то странное происходило в этих лесах. Однако, тоже мне новость!
— Что случилось? — Я указала на костер.
Манденауэр всматривался в лес в направлении завываний койотов. Он моргнул и заставил себя переключить внимание на меня.
— Ты хочешь, чтобы я рассказал какую-нибудь небылицу?
— Спасибо, лучше правду.
— Правду? А что такое правда?
Мое даже в хорошие дни не такое уж ангельское терпение лопнуло.
— Избавьте меня от этого философского дерьма и расскажите, что произошло.
Он ухмыльнулся. Без сомнения, сегодня вечером Манденауэр вел себя как веселый старый эльф.
— Я выслеживал зверя. Он прыгнул на меня из тьмы. Я его пристрелил.
— Ура!
Он пожал плечами:
— Ты хотела правды. А правда, как я выяснил, не такое уж и «ура».
И снова старик прав.
— Как вы узнали, что волк был бешеным?
Потертым носком ботинка Манденауэр пнул камень, послав его поближе к огню.
— А это имеет значение?
— Конечно, имеет! Мы не можем просто ходить и стрелять в первых попавшихся волков.
— ДПР дал мне право разрешить эту ситуацию так, как я считаю нужным.
Это не было похоже на ДПР. На руководящих должностях в госорганах процветали любители командовать, и поэтому ведомства редко предоставляли кому-то свободу действий. И уж точно не таким любящим хвататься за оружие старым пердунам, как Манденауэр.
— Если мы уничтожим их всех, то ваша волчья проблема будет решена намного быстрее. И кто может сказать наверняка, что завтра не заразится здоровый волк?
— Тогда нам придется стрелять и в койотов, енотов, опоссумов. Запаримся их всех истреблять.
— Да, такое возможно.
Манденауэр вытянул костлявые руки, чтобы согреть их над пламенем. Мы стояли плечом к плечу, пока костер не потух, оставив тлеющие угольки. И не двигались с места, пока прохладный ветерок не подхватил пепел и не развеял его по лесу.
Когда мы вернулись в машину, мне пришлось прогнать мучительную мысль о том, что Манденауэр говорил не только о животных.
Глава 20
Дом Джерардов казался темным и тихим, как и остальная часть квартала. Учитывая, что было около четырех утра, это не вызывало большого удивления.
Я не знала наверняка, спала ли Черри или отправилась с Мэлом в больницу и еще не вернулась, но в любом случае не собиралась допрашивать ее до наступления более гуманной части утра.