Голубой бриллиант (Сборник)
Шрифт:
– Нет, - кивнул он, и Наташа, виляя ягодицами,
удалилась.
– Будешь звонить в милицию?
– тихо спросила Люба. Они
вообще сейчас разговаривали тихо, как говорят в доме, где
случилась беда.
– Сначала надо встретиться с Татьяной.
– В голосе его и
вопросительном взгляде была просьба посоветовать. Люба
молча передернула плечами: мол решай сам. И Евгений
позвонил в поликлинику. Там ответили, что доктор Соколова
взяла
поздоровавшись, он негромко, мягким приглушенным голосом
сказал:
– Ты дома. Я только что из Шереметьева. Сейчас приеду.
Он волновался и старался продумать каждый свой шаг и
каждое слово при этой встрече с женой. Главное - первый миг,
первый взгляд, первое слово. Дверь квартиры он открыл своим
ключом. Надо было сыграть роль горем поверженного отца и
мужа. Таня, одетая в черное платье, сохраняя внешнее
спокойствие, стояла в прихожей. Большие темные глаза на
бледном осунувшемся лице выражали боль и смирение. Он
решительно, как-то суетливо шагнул к ней, обнял и поцеловал.
Поцелуй вызвал у Тани безотчетное отвращение, она
оттолкнула Евгения и высвободилась из объятия. Не говоря ни
слова, она прошла в гостиную и тихо опустилась в кресло.
Евгений побагровел, покорно пошел вслед за ней и в
нерешительности остановился возле дивана. Он ждал ее слов.
И Таня спросила сухим бесстрасным голосом:
– Их не нашли?
Он понимал, о ком вопрос, но все же переспросил:
– Ты имеешь в виду тела ребят? Нет.
Она не сводила с него пристального, как бы
пронизывающего его насквозь взгляда, под которым он
чувствовал себя более, чем неуютно.
– Почему ты не звонил?
– Я пытался, но ничего у меня не получилось. Знаешь,
связь не очень, - ответил он запинаясь.
– А почему так долго не приезжал? Что ты делал там две
недели, когда я здесь сходила с ума?
354
– Все это требовало протокольных формальностей, -
говорил он, все так же запинаясь, отводя от нее смущенный,
виноватый взгляд. - Следствие, свидетельство. - Голос его
совсем глухой, упавший.
Не сводя с него взгляда, она сказала:
– Зачем ты врешь? Даже в такой момент ты не можешь
без вранья.
– Она опустила глаза в пол, и лицо ее сделалось
страдальческим, так что казалось, еще мгновение, и она
разрыдается.
– Тебе трудно, трудно признаться, что ты не сразу
полетел в Англию, ты повез свою шлюху на взморье.
– Я виноват, я подлец, последний
прорвалось у него.
– Я... я, ты права, мне нет прощения, нет
пощады... И я не жду... Я недостоин.
Глаза его, налитые влагой, расширились, как у безумного.
Он стал заикаться.
– Нет мне места на земле, и жить мне теперь незачем.
Все под откос... Сам пустил, все сам. Один выход -
застрелиться.
Она знала: не застрелится, не верила в искренность его
раскаяния. Это тоже поза артиста-неудачника. Она досмотрела
на него с отвращением и, сдерживая себя, сказала тихо и
спокойно:
– А теперь уходи. Я не могу и не хочу тебя видеть.
– Я понимаю, я все понимаю, согласен на все...
– Уходи навсегда, - резко повторила она.
Когда он ушел, ей стало жалко его, она укорила себя то,
что обошлась с ним так жестоко. Нет, конечно же, ни о каком
возврате быть не может, она тверда и непреклонна в своем
решении - семья развалилась окончательно, но можно было
об этом сказать ему помягче, "цивилизованно", как сейчас
любят выражаться демократы. Но что сделано, то сделано. В
квартире воцарилась тишина, какая-то гнетущая, сеющая
чувство одиночества, которого она боялась. Прежде, когда ей
случалось сойтись один на один с этим неприятным чувством,
она призывала на помощь музыку, и одиночество отступало. В
музыке она находила умиротворение и душевный покой. И
сейчас она поставила диск Георгия Свиридова, и чарующий
серебряный ручеек его знаменитого вальса вначале медленно,
негромко полился по квартире. С каждым мгновением он
становился все сильней и ярче, и на душу Тани, как небесная
благодать, ложились покой и благоденствие.
355
4.
Евгений подошел к своей машине растерянный и
подавленный. Это заметили шофер и телохранитель, они
догадывались, какой трудный разговор произошел сейчас,
между их шефом и женой. Сев в машину, как всегда, позади
шофера, он пытался собраться с силами и погасить
поразившую его дрожь.
– Теперь куда, Евгений Захарович?
– осторожно спросил
Саша.
– Свяжи меня с милицией.
– Он протянул телохранителю
бумажку: - Набери этот номер.
Тот нажал на клавиши аппарата и передал Евгению
трубку телефона. Переговорив со следователем, Евгений
велел ехать в милицию.
...Утром Наташе позвонил ее недавний сожитель Макс,