Голубой бриллиант (Сборник)
Шрифт:
придачу вот этот пустячок, - он демонстративно обвел
оценивающим взглядом комнату.
– А причем здесь моя квартира?
– не удержалась Люба.
– При том, что она вам не нужна, вас ждет, если не
ошибаюсь, квартира на Кипре?
– Откуда такой бред, какой еще Кипр? - сердито
пробурчал Евгений. Его до глубины души возмутил и
взволновал тот факт, как быстро дошли до этой мафии
360
сведения о Кипре. Его подмывало указать
дверь, но разумное чувство сдерживало его. И он заговорил,
сохраняя спокойный рассудок: - Об этой квартире не может
быть и речи, потому что я здесь буду жить. Понятно? А что
касается ваших убытков, то вы их преувеличиваете раз в пять.
Четвертной я еще мог бы вам пожертвовать. На этом и
остановимся.
– Боюсь, что на двадцать пять тысяч долларов наши не
пойдут, - замотал кудлатой головой Макс.
– Это нереально. Нас
эти семечки не устроят.
– Как хотите. Для вас это семечки, а для меня, при
нынешнем тяжелом состоянии дел, это очень серьезная
сумма. И выдать ее вам раньше, чем через месяц, у меня нет
физической возможности.
– Ой ли?! Что ж так? Обанкротились? - В черных
сощуренных глазках Макса засверкали огоньки иронии.
– Это наши проблемы, вас они не касаются, -
недружелюбно произнес Евгений и холодно прибавил: - Так что
звоните мне ровно через месяц.
– Хорошо, доложу своему начальству. Я лишь
доверенное лицо. - И уже уходя, добавил: - Ваша
несговорчивость удивляет. Мне вас жаль. - В словах его
прозвучала угроза.
– Пожалейте лучше себя, Макс Полозов, - не без
злорадного намека сказал Евгений, закрывая за ним дверь.
– Какая наглость, а?
– заговорила Люба, когда Макс ушел.
– Требовать такие деньги, за что? И еще угрожают. Ты,
надеюсь, сообщишь о его визите в милицию? Так оставлять
нельзя, пусть примут меры.
– В милицию я, конечно, сообщу. Но не это главное.
Милиция милицией, это ерунда.
– А что не ерунда, что главное? - возбуждаясь,
допрашивала Люба.
– Главное, дорогая, ускорить наш отъезд. Бежать надо -
вот что главное.
Макс Полозов и в самом деле выполнял обязанности
доверенного лица в рэкетирской группе, состоящей из трех
человек; он не был первой скрипкой, и не ему принадлежало
последнее слово. Выйдя из дома Любы, он завел своего
"жигуленка", доехал до первого телефона-автомата и позвонил
Наташе. На его счастье она оказалась дома: только что
пришла с работы. Он сказал ей что сейчас
заедет за ней через двадцать минут и они поедут к нему
361
домой. Сжигаемая любопытством, Наташа с радостью
согласилась. Макс еще не успел подъехать, а она, высокая,
костистая (весь наряд ее состоял из коротенького белого в
черную полоску платьица), нетерпеливо ждала в сторонке от
подъезда, не обращая внимания на любопытно-иронические
взгляды прохожих. Внешний вид ее, впрочем, как и жеманные
манеры и гулкий смех, отличались заметной вульгарностью.
Завидя еще издали приближающуюся машину Макса, она
суетливо бросилась ей навстречу. Большой рот ее весело
улыбался, обнажая мелкие, ровные, белые зубы. Вид у нее
был забавный. Она пристроилась в машине рядом с Максом, с
какой-то душевной легкостью чмокнула его в волосатую щеку и
предупредила:
– Ночевать я у тебя не останусь. Поехали.
Отсутствие в ней неподдельного, естественного
темперамента, ее неспособность к глубокой страсти коробили
и обескураживали Макса, но деловой интерес и привычка
вынуждали его поддерживать с ней интимные отношения. В
пути он спросил ее:
– Выкладывай, что у тебя за сенсация?
И она со своими домыслами и комментариями несколько
сбивчиво поведала о том, что удалось ей услышать из
разговора Евгения и Любы.
– Твое имя называли, - таинственным тоном сообщила
Наташа. - А Евгений: "Ни копейки, мол, не получат. Надо
немедленно уезжать". И все что-то про милицию говорили. И
нотариуса на завтра вызвали.
Макс слушал ее внимательно, но вопросов не задавал,
мысленно он анализировал, соображал. "Значит, решили
бежать, - размышлял он.
– И очень скоро, раньше, чем через
месяц". В нем закипала злоба. О том, что Евгений сделал
заявление в милицию, Макс уже знал: служба информации у
них работала исправно. Об этом свидетельствовало и
сообщение из Кипра, поразившее Соколова. Он искренне
поблагодарил Наташу за ценную информацию.
– Ты молодец, девочка. И мы с тобой им отомстим. Я не
потерплю, чтоб эти буржуи, эти свиньи унижали и обижали
тебя. Чем они ее унизили и обидели. Макс не знал. Просто
Наташа не раз с презрением и злобой говорила ему о Любе и
Евгении: "Как я их ненавижу!"
Любу Наташа ненавидела, как свою соперницу, которая
отбила у нее Евгения. ("И что он в ней нашел?") А нашел он в