Голубой бриллиант (Сборник)

Шевцов Иван Михайлович

Москвы без участия Иванова и академика. Но не долгой была

судьба этого бронзового палача казачества: в девяносто

первом митинговая толпа свалила вместе с Дзержинским и

Калининым и Свердлова.

40

Алексей Петрович любил одиночество, избегал шумных

компаний и не имел постоянных настоящих друзей, которые

"на всю жизнь", за исключением, пожалуй, двух. Один из них -

генерал-лейтенант Дмитрий Михеевич Якубенко, Герой

Советского Союза,

его взводный фронтовой командир - был

старше Иванова тремя годами. Дружба их в буквальном

смысле скреплена кровью - оба были ранены в одном бою,

оба потом лежали в одном госпитале и после поправки

одновременно вернулись в свою часть, в которой и закончили

войну и продолжали дружить до последнего времени. Не

схожие ни характерами, ни вкусами, они тем не менее

искренне любили друг друга, хотя и нередко спорили,

расходились во взглядах на жизнь и события, тем не менее

уважали привычки, взгляды и вкусы друг друга. Другим

настоящим другом Алексея Петровича был епископ Хрисанф -

в миру Николай Семенович Еселев - земляк Иванова. Этот был

моложе на десять лет, и познакомились они, когда Николай

Семенович ходил еще в сане архимандрита. С тех пор минуло

лет семь, а дружба их крепла с каждым годом. И как ни

странно, до сегодняшнего дня у Иванова не нашлось случая,

чтобы свести и познакомить генерала с епископом, хотя и тот и

другой нередко бывали в мастерской скульптора, но ни тот ни

другой не изъявляли желания познакомиться, а сам Иванов не

знал, найдут ли общий язык ветеран партии, кондовый

коммунист и противник коммунистической идеологии -

представитель высшего духовенства. Генерал, как и епископ,

вышел из крестьянской семьи и тоже был крещен. Оба имели

высшее образование - один окончил военную Академию и

затем преподавал в ней будучи профессором, другой -

духовную Академию и тоже имел ученую степень. Когда лет

пять тому назад Иванов восторженно рассказывал генералу о

своем друге епископе, тот ревниво морщился:

– Не понимаю, что у тебя общего с этим попом?..

– Во-первых, он не рядовой священник, он архиерей, то

есть по-вашему тоже генерал, - отвечал Иванов и просвещал: -

Епископ - это как бы генерал-майор, а архиепископ - это

генерал-лейтенант, митрополит - считай генерал армии, ну а

патриарх - церковный маршал. Разница лишь та, что в армии

маршалов пруд пруди, а в русской православной церкви - один

– патриарх всея Руси. Во-вторых, он образованный,

эрудированный интеллигент, интересный, мыслящий человек.

Иванов сказал Инне правду, что

в ближайшие два дня он

хочет закончить портрет генерала. Лет двадцать тому назад

41

Алексей Петрович вылепил небольшой портрет, в три четверти

натуры, бюст генерала Якубенко и подарил ему в день его

пятидесятилетия. То был моложавый цветущий генерал с

мужественными приятными чертами лица и упрямым вихрем

тщательно ухоженных волос. Два десятка прошедших лет

наложили свой отпечаток на бравого генерала. Некогда чистое

цветущее лицо пробороздили морщины, в посуровевшем

взгляде появились черточки задумчивой грусти, в мудрых

глазах выразилась тихая усталость и боль. Дмитрий Михеевич,

свободный от службы и общественных дел, все чаще

заглядывал в конце рабочего дня в мастерскую Иванова "на

огонек", чтобы обменяться мнением о событиях сумбурно-

трагических перестроечных лет. За все, что творилось в стране

в эти годы, он болезненно переживал и постоянно испытывал

потребность излить душу близкому человеку. У Иванова он

находил полное понимание и поддержку. Оба они считали, что

в стране произошел контрреволюционный переворот,

организованный, тщательно спланированный западными

спецслужбами - американским ЦРУ и израильской Моссад.

Совершен переворот вопреки воли народа, в интересах

еврейской буржуазии и мирового сионизма.

Генерал Якубенко пришел, как и условились, в

одиннадцать часов. Еще в прихожей, не успев снять шинель,

он заговорил о том, о чем болела душа, что не давало ему

спокойно спать, о чем говорили люди в очередях у пустых

прилавков, в городском транспорте и в заводских цехах, - о

небывалом хаосе, в который ввергли нашу страну архитекторы

и прорабы перестройки.

– Я вот шел, Алексей, и думал, сам себя спрашивал:

почему наша страна такая несчастная? Казалось бы, все есть

для нормальной жизни. Природные ресурсы огромны и

многообразны, как ни в какой другой стране. И народ хороший,

не обделен талантами. Прикинь, сколько всемирных величин

или, как теперь говорят, звезд вышло из нашего народа:

ученых,

писателей,

композиторов,

художников,

изобретателей...

– И полководцев, - вставил Иванов и, взяв генерала под

руку, медленно направил его к помосту: мол, давай за дело

приниматься.

– А разве нет?
– Якубенко вытянулся по стойке "смирно" -