Голубой бриллиант (Сборник)
Шрифт:
соседней комнате, как ты сказала - голых. Они по крайней
мере не изменят. - Его колкий намек она пропустила мимо
ушей и продолжала допрашивать:
– А наяву?
– Не хочу попусту растрачивать душевные силы. Берегу.
– Для кого? Ты ж сказал, что твой поезд ушел.
– Поезд ушел, а вдруг подвернется попутная машина.
– Значит, надеешься?
– глаза ее беспомощно и жалко
задрожали. - Правильно делаешь: надежду никогда не надо
терять.
внучка, а я все равно одинока. Душа-то она не стареет, она,
может быть, с возрастом еще больше нуждается в ласке, чем в
молодости. Молодость - она ветренна. Она ярко светит, но не
греет. На лицо ее в мелких морщинах легла тихая печаль.
Разговор принимал нежелательный для Иванова
характер, и он спросил:
– Чем занимается твой зять?
– Зятя нет, - ответила она и скорбно вздохнула.
– И не
было. А Настенька - случайный плод легкомыслия. Хотя Маша
у меня совсем не легкомысленная, серьезная девушка. Но так
случилось.
– Лариса Матвеевна вздохнула.
– Она не похожа на тебя, вернее не очень похожа, -
случайно сорвалась у него язвительная фраза. Но Лариса
Матвеевна не обиделась и не смутилась. Напротив, на лице ее
заиграла манящая улыбка, сказала весело и таинственно:
– А ты не находишь, что она на тебя похожа? - и
заискивающая улыбка блеснула в ее прищуренных глазах. "Ну
и ну, это уже непозволительная наглость или откровенная
глупость", - подумал Иванов и, посмотрев на нее с удивлением,
сказал, нещадно рассмеявшись:
– Насколько я знаю, от поцелуев дети не рождаются.
83
Лицо Ларисы Матвеевны порозовело, она рассмеялась
нервным беспричинным смехом и, подавляя его, сказала:
– Я пошутила. Я имела в виду ее характер, такой же, как
у тебя: серьезный и добрый.
"Откуда знать тебе мой характер?" - с холодной
отчужденностью подумал Иванов. Разговор и встреча уже
тяготили его. Ему было ясно, что привело ее сюда совсем не
желание посмотреть его работы, - это был лишь удобный
предлог. Она шла с определенным намерением и слабой
надеждой, но, поняв, что надежда ее оказалась иллюзорной,
сделала последний выстрел: покончила с чаепитием, она
подошла к нему вплотную и, будучи не в силах скрыть свое
волнение, громко вздохнула и сдавленным деревянным
голосом произнесла:
– Спасибо тебе, Алеша, не ругай, что отвлекла тебя от
дела, но не могла не увидеть тебя еще раз. После той встречи
на выставке, поверишь, я всю ночь глаз не сомкнула. Всю
жизнь передумала, перечувствовала. Себя корила за свое
легкомыслие, молодая была, да глупая. Любила я тебя и все
эти годы вспоминала, не могла забыть. И когда Машеньку под
сердцем носила, о тебе думала. Может, оттого и похожа она на
тебя. Говорят, так бывает. Ты сказал, что от поцелуев дети не
рождаются. Только бывают поцелуи, которые оставляют свой
след на всю жизнь. И всю жизнь вспоминаешь их в минуты,
когда душа плачет, когда находит на тебя такое, чему и
названия нет. Я знаю - душа у тебя добрая и сердце нежное.
Как представлю твои переживания - места себе не нахожу.
Он слушал терпеливо и покорно ее исповедь, смотрел на
редкие складки вокруг ее тонких губ, на ее дрожащие,
морщинистые руки, на благородную голубизну изрядно
поредевших, а когда-то пышных волос, видел, как меркнут и
туманятся ее глаза, и в мыслях его зарождалась какая-то
путаница и разноголосица: он хотел понять и поверить в
искренность ее слов, но мешали сомнения: а может, свой
монолог она заранее продумала. Душа его смягчилась,
появилось чувство жалости и прощения, и он с мягкой и
вежливой уступчивостью сказал:
– Не надо ворошить прошлое, Лариса. Что было, то
сплыло.
– Не говори, Алеша, не сплыло. Хорошее не забывается,
– взволнованно перебила она.
– Любила я тебя. И люблю. И
буду любить всегда. И если тебе понадобится помощь - дай
знать, не стесняйся. Я с радостью ..
– осеклась она и вдруг
84
порывисто поцеловала его в щеку. А он стоял перед ней,
растерянный и смущенный, и не находил слов в ответ на ее
признание, и в то же время понимал, что "выстрел" ее прошел
мимо.
Глава пятая
ЗВЕЗДА ЛЮБВИ ПРИВЕТНАЯ
1
Новый, 1992 год Алексей Петрович встречал в семье
Дмитрия Михеевича Якубенко. Генерал жил вдвоем с женой в
двухкомнатной квартире в большом доме на площади Победы.
Из окон была видна Поклонная гора, вокруг которой еще
недавно бушевали страсти: быть или не быть там мемориалу в
честь победы над гитлеровским нашествием, а если быть, то
каким? Якубенко уговаривал Иванова предложить свой проект
на конкурс - мол, тебе, фронтовику, и карты в руки, - но
Алексей Петрович категорически отказывался, ссылаясь на то
что это не его "жанр", что он не монументалист, что тут нужен
вучетичевский размах. И высказывал уже не новую,