Голубые мустанги
Шрифт:
А шофер, мужик лет тридцати, вспоминал, как примерно таким же подростком он оказался здесь в Азии. Правда, отец и мать были с ним, но был каждый из них гол как сокол, - имелись только руки, привыкшие к крестьянскому труду. Выслали их сюда с Рязанщины, высадили на голом берегу большой мутной реки, Сырдарьей называется. Первый год прожили они в камышовых шалашах. Ловили рыбу, которой были полны плавни и заливчики, коптили ее и продавали в большом городе. Завели пчелиные семьи, торговали медом. Для своих нужд разводили свиней, завели и овец, которыми тоже торговали. И по
Грузовик затормозил у одного из таких домов, и шофер растолкал уснувшего все же пацана. Постучали в темное окно. Во дворе залаяла собака, послышался скрип двери и шарканье тяжелых сапог.
– Кто?
– спросил недобро мужской голос.
– Это я, Николай, открывай, - ответил шофер.
Слышно было, как Николай отодвигает засов. Калитка отворилась, и шофер обменялся с хозяином рукопожатием.
– Я с гостем, найдется где переночевать?
– Давно не заезжал, как дома?
– хозяин уже шаркал к сеням.
– Все хорошо, Зинка велела привет передать.
Они вошли в дом. Сонная немногословная хозяйка быстренько собрала на стол, хозяин поставил на стол бутылку с мутной жидкостью. Февзи с удовольствием выпил кружку молока, а мужики приняли по стопарику, и закусив огурчиком да пирожком, отправились спать. Февзи было в диковинку видеть кровати за белыми занавесками, широкие лавки под окнами, большую печь посреди комнаты, куда-то за трубу которой забралась спать хозяйка, постелив мальчику на одной из лавок.
Рано утром, наскоро перекусив, путники поехали дальше. Через час въехали в большой город. Февзи никогда не видел такого количества домов стоящих вдоль всей улицы, некоторые из них были в два-три этажа.
– Это Ташкент, - пояснил мальчику шофер, - Ты был когда-нибудь в Ташкенте?
– Нет, никогда. Я вообще такого большого города никогда не видел!
– Да, Ташкент очень большой город!
– подтвердил шофер, который повидал на своем веку такие города, как Самарканд, Андижан, Фергана. В сравнении с этими городами столичный Ташкент, действительно, был большим.
Нигде не останавливаясь, грузовик за час проехал город насквозь. Появились по обе стороны дороги дымящие трубы заводов, и вскоре путники выехали из города. И тут Февзи увидел вздымающиеся вдали горы и не удержался от восторженного крика.
– Горы! Какие высокие горы!
– Твой Чирчик прямо под этими горами и расположен. Еще насмотришься!
– ответил шофер, довольный произведенным на мальчика впечатлением, будто бы он сам воздвиг эти величественные горы. Чаткальский хребет Тянь-Шаня не относится к высокогорному району, но вид его весьма внушителен.
По мере приближения к Чирчику горы охватывали дорогу с двух сторон. Справа тянулся вдоль всей дороги Коржантау, впереди
– Горы...
– вполголоса опять произнес мальчик, и шофер не понял, почему это вдруг его юный попутчик стал грустным и молчаливым.
Проехали мимо какого-то большого завода, из труб которого шел цветной дым.
– Химический комбинат, - пояснил шофер.
– Сегодня ветер с гор и относит эту дрянь в сторону. Ну, тебе куда?
Февзи наизусть затвердил адрес сестры Бекира и он назвал улицу и дом. Раза два шофер справился у прохожих и вскоре остановил машину пред длинным заводским бараком.
– Все, приехали!
Февзи по-мужски долго тряс руку шоферу, который оказался таким добрым к нему.
_ Ладно, давай иди! Я как-нибудь заеду, узнаю. Как твою тетку-то зовут? Мафузе? Ну и имя! Ладно, будь здоров!
Шофер уехал.
Февзи нащупал в кармане записку от Бекир-ага и пошагал к бараку.
...Мафузе вошла в комнату, притворив за собой дверь.
– Товарищ комендант, дай справку моему племяннику для поступления в ФЗУ. Все на меня свалилось, на мою несчастную голову! Мать его умерла, отец на фронте, я сама без мужа. Не знаю, как своих двух детей прокормить. Племянник уже большой, пусть в ФЗУ живет.
– Ну, что ж, хорошо. Пусть идет учиться. Давай документы, - говоря это комендант предполагал, что документов не окажется.
– Эй, пацан, заходи сюда!
– крикнул он в коридор.
Февзи зашел и, поздоровавшись, скромно стал у дверей.
– Ну, давай документы, чего тянешь.
– Какие документы, товарищ комендант? Нас выселяли, когда на собрание в клуб пригласили. Никто домой зайти не мог, ничего не взяли. Документы! Какие документы?
Да, и такое бывало, комендант уже это знал. Во избежание бунта приглашали все население деревни на "общее собрание, где будут списки на оказание помощи составлять". А из клуба под дулами автоматов сажали орущую толпу в кузова машин. А если дать две-три автоматные очереди в воздух, то ор затихал и все как овечки сидели. Машины отъезжали, а если в домах оставались малые дети или больные старики, то их потом собирали в другие машины. Эти сборные машины потом могли быть загружены в другие эшелоны и оставшиеся без присмотра малыши и старики, если выживали в пути, то очень скоро умирали на поселении. Комендант много ужасных сведений получил от своих поднадзорных.
– Ну, ладно. Тогда порядок такой. Находишь двух свидетелей, которые подтверждают имя твоего племянника и год его рождения. После этого я дам тебе справку. Найдешь свидетелей?
– Вай, моего племянника Февзи вся деревня знает! Кто его не знает? Только, товарищ начальник, опять приходить надо, опять тебя беспокоить будем. Давай, сразу напиши справку! Все знают моего племянника!
– Мне, уважаемая, отчитываться за вас всех надо. Придут меня проверять, а справка выдана без документов, а? Так что, давай, приводи свидетелей.