Гончие Габриэля

Стюарт Мэри

– Автобус, - сказала я, - во сколько он отправляется в Баальбек?

– В половине четвертого.

– А есть здесь такой, который идет до Бейрута?

– Да.

– Когда?

– В пять, - пожатие плечами.
– Или чуть позже. На месте будет в шесть.

Я на несколько секунд задумалась. Баальбек находился в стороне, но там у меня был шанс найти машину и более коротким путем через горы добраться до Бейрута. Таким образом, я оказалась бы в столице намного раньше сомнительного пятичасового автобуса. В любом случае мне никак не улыбалась перспектива

проторчать здесь еще несколько часов, даже поездка на местном автобусе явно казалась предпочтительней.

– Я смогу в Баальбеке найти такси или взять машину напрокат?

– Конечно, - подумав, он снова пожал плечами и добавил:

– Вы понимаете, поздно уже, хотя, возможно...

– Где я смогу найти там такси?

– У храмов или на главной улице. Или спросите у отеля "Адонис", там, где автобусная стоянка.

Я вспомнила отель "Адонис". Именно там в пятницу останавливалась на ленч наша группа; управляющий в нем, кажется, неплохо говорил по-английски.

– А где в Бейруте находится "сюрте"?
– поинтересовалась я.

– На улице Бадаро.

– Когда они заканчивают работу?

Тут меня поджидала неожиданность.

– В час, - был первый повергший меня в ужас ответ. Потом кто-то добавил:

– В пять.

И еще:

– Они снова открываются в пять и работают до восьми.

– Нет, нет, до семи, - возразил голос. Наконец все принялись пожимать плечами:

– Кто знает...

Поскольку последнее предположение показалось мне наиболее вероятным, я прекратила дальнейшие расспросы и проговорила напоследок:

– Если мой шофер или еще кто-то станут расспрашивать обо мне, то скажите, что я поехала в Бейрут, в "сюрте" на улице Бадаро, а оттуда вернусь к себе в отель "Финикия", где и буду их дожидаться. Compris <Понятно? (фр.)>?

Все закивали, мол, compris, за что я их поблагодарила.

Автобус отчаянно ревел, исторгая из выхлопной трубы клубы черного дыма. У меня не оставалось времени ни на что, кроме прощального взгляда на дорогу, где по-прежнему не появились ни белый "порше", ни черное такси, - я поднялась в салон. Шестью секундами позже автобус, отчаянно трясясь и воняя, двинулся в сторону Бар-Ильяса, а оттуда через долину Бекаа - на Баальбек.

Наконец, это ужасное путешествие завершилось - автобус остановился на грязной, жаркой улочке, метрах в двухстах от развалин храмов и прямо перед входом в отель "Адонис".

Я вышла и принялась энергично отряхивать юбку, будучи глубоко убежденной в том, что с меня слетают тучи блох. Автобус свернул за угол, толпа пассажиров рассосалась, и едкие черные клубы дыма постепенно растворились в воздухе. Улица была совершенно пустынна, если не считать стоявшей у тротуара большой лоснящейся черной машины, да нелепо приткнувшегося позади нее белого верблюда с державшим его на веревке арабом, одетым в какие-то лохмотья.

Едва заметив меня, он тут же разразился потоком арабской речи, перемежаемой отдельными английскими словами, из чего я догадалась, что за ничтожную сумму в пять английских фунтов или чуть больше меня приглашают совершить увлекательную поездку на

верблюде. Я не без труда отделалась от его попыток уговорить меня сфотографироваться за "каких-то десять шиллингов" и поспешила к дверям отеля.

Мне повезло: управляющий оказался на месте, а не удалился, что было бы вполне естественным, на сиесту. Я нашла его в маленьком, выложенном гравием дворике, который служил летним садом ресторана, сидящим за миниатюрным столиком под соснами в компании какого-то человека. Оба пили пиво.

Управляющий был круглолицый араб небольшого росточка с тоненькой полоской усов на верхней губе и массой золотых бейрутских штучек-побрякушек. Его собеседник, которого я поначалу почти не заметила, походил на англичанина.

Управляющий поднялся и поспешил мне навстречу:

– Мадам... мадемуазель? Вы вернулись? Но, насколько я понял, ваша группа уже уехала из Ливана?

– Бог мой, вы вспомнили меня?
– воскликнула я.

Он склонился над моей рукой, выражая свою безграничную радость. Можно было подумать, что я месяц провела в самых роскошных апартаментах его отеля, а не отделалась несколько дней назад покупкой бутылки воды, чтобы запить ею походный завтрак.

– У вас просто поразительная память! А я-то думала, что после всех этих тысяч туристов вам и смотреть на них не хочется.

– Ну как же я мог забыть вас, мадемуазель?
– Поклон и галантный взгляд, в котором сквозил легкий оттенок обиды, убедили меня в том, что он говорил вполне искренне.
– Что до меня, то я здесь только с начала сезона, чистосердечно добавил он, - так что хорошо помню всех своих гостей. Пожалуйста, присаживайтесь. Не присоединитесь ли к нашей беседе? Доставьте нам удовольствие.

Но я отступила:

– Нет-нет, большое спасибо. Видите ли, я хотела попросить вас об одной услуге. Сейчас я путешествую одна и мне понадобилась помощь - вот я и пришла к вам.

– Ну конечно же, о чем речь. Что угодно, просите.

Скорее всего, он действительно был готов сделать все, что угодно, однако, к моему разочарованию, едва я принялась объяснять ему, в каком положении оказалась, и заикнулась о машине, по лицу его скользнуло выражение сомнения и он раскинул руки:

– Конечно, я все для вас сделаю... но в это время большинство местных машин уже разобраны и разъехались. Возможно, вы найдете что-нибудь у храмов. Вы говорите по-арабски?

– Нет.

– Тогда я пошлю с вами человека, который поможет вам объясниться. Думаю, одна машина все же должна там быть. Если нет, то я, пожалуй, найду что-нибудь здесь. Думаю, один из моих друзей... Это очень срочно?

– Да, знаете ли, мне бы хотелось как можно скорее добраться до Бейрута.

– Что ж, в таком случае ни о чем не беспокойтесь, мадемуазель. Естественно, я сделаю для вас все, что в моих силах. Очень рад, что вы обратились за помощью именно сюда. Я попробую позвонить насчет машины, но, знаете как это бывает - всего десять минут назад предоставил машину одному из гостей, да и это было непросто. Но минут через двадцать, от силы полчаса, можно будет снова попытаться...