Гончие Габриэля
Шрифт:
– В четверти мили по другую сторону от границы, там справа есть рощица, а сразу за ней - горбатый мостик. Вы не промахнетесь. Дорога ровная, так что вы проедете. И спасибо вам, Хамид, большое спасибо...
– Пожалуйста... к вашим услугам, - он улыбнулся, сделал жест рукой, мол, "пустяки", и умчался.
Я побрела по склону вверх, направляясь к своему насесту.
"Порше" стоял на том самом месте. Я разложила свою поклажу на траве и принялась глядеть, прикрыв ладонью от солнца глаза. Раз он до сих пор не уехал, значит, мое предположение о том, что это всего лишь короткая остановка для отдыха, не оправдывалось. Он
Я посмотрела на извивающуюся впереди ленту дороги. Повторная взятка Хамида взметнула над ним второй ливанский шлагбаум, и машина устремилась вперед по ничейной территории. У сирийского поста ему пришлось задержаться, я увидела, как Хамид выскочил из машины и ринулся с бумагами к служебному помещению. Сейчас он был один и к тому же его здесь хорошо знали, так что задержки быть не должно.
Я подняла взгляд, чтобы посмотреть на "порше".
И вовремя, потому что белая машина как раз выскользнула из-под деревьев, словно гончая из своры, резко сделала правый поворот, подняв тучу пыли, и устремилась по дороге в сторону Дамаска. Через несколько секунд до меня донесся изменившийся рокот двигателя - машина проезжала по мосту.
Не прошло и пары секунд, как "порше" скрылся из виду.
ГЛАВА 13
Я, Господь свидетель тому,
Никогда не знала этих людей.
С. Т. Кольридж. Кристабель
Не знаю, сколько времени простояла я так на обдуваемом ветрами холме, глядя на пустынную дорогу, по которой только что умчалась машина. У меня было такое ощущение, будто я взлетела в чистую синеву над ней, а потом ошеломленная, рухнула на пыльную землю.
Я постаралась взять себя в руки и посмотрела, как далеко отъехал Хамид. Он уже приблизился ко второму сирийскому шлагбауму и теперь предъявлял документы, очевидно, на машину. Постовой взял их, посмотрел и вернул. Взятка перешла из рук в руки. Через несколько секунд шлагбаум взмыл ввысь, машина стала набирать скорость и через несколько секунд скрылась за выступом скалы.
По моим прикидкам, он минуты на четыре отставал от "порше". Через считанные мгновения он показался на другом участке пути, ведущем к мосту, я увидела, как из-под затормозивших колес взметнулись пыльные "грибки". Машина остановилась у края рощицы, Хамид выскочил, очевидно сразу заметив, что растительность не столь густая, чтобы скрыть машину, а затем повернулся и, прислонив ладонь ко лбу, посмотрел на юг, в сторону долины. Простояв так несколько секунд, он снова сел в машину, хлопнул дверью, быстро пересек мостик и скрылся за поворотом извилистой дороги.
Можно было предположить, что он заметил мелькнувшую далеко впереди убегающую белую точку, и мне оставалось лишь гадать, сколько ему понадобится времени, чтобы нагнать ее. Я предположила, что профессиональный водитель, знающий дорогу как свои пять пальцев, мог наверстать упущенное время даже с учетом разницы между сугубо городским автомобилем и спортивным "порше". На дороге четыре минуты - немалый срок, но если Чарльз действительно спешил, едва ли он стал бы так долго торчать в этой рощице. Такой резкий старт можно было объяснить особенностью его характера, и вполне вероятно, что сейчас он беззаботно крутит баранку, любуясь чудесной панорамой зеленеющих склонов Джебель-эш-Шейх-Мандура.
Я присела рядом с кустом ракитника, от которого исходил запах дикого меда, и принялась доедать свой ленч.
Помимо
И в два часа на ней никто не появился, и в половине третьего...
Что до меня, то даже здесь, на поросшем цветами склоне, я и подумать не могла о послеполуденной сиесте. Двое арабских пареньков, бесцельно болтавшихся у угла строения таможенной службы, после недолгой беседы друг с другом, которую я старалась демонстративно не замечать, видимо, наконец набрались храбрости и, ухмыльнувшись, стали подбираться ко мне, очевидно, чтобы поболтать. Скорее всего, ими двигало чистое любопытство, поскольку, как выяснилось, они знали лишь три-четыре английских слова, причем в американском варианте, а я не имела в запасе ни одного арабского, а потому они стали, все так же щерясь, прохаживаться кругами, покуда у меня не лопнуло терпение - я вскочила на ноги и стала собирать вещи.
Кажется, я поняла, что случилось. Хамид, которого, похоже, сбила с толку моя вспышка раздражения по поводу задержки в пути, истолковал ее как острую тревогу за Чарльза; иными словами он увидел признак беды там, где была лишь досада. В общем, сейчас он либо упорно преследовал "порше", либо на дороге произошла какая-то неприятность, не позволившая ни одной из машин вернуться. Если они вскоре не появятся, то я определенно не успею в Бейрут, чтобы обратиться в "сюрте" за визой и, следовательно, останусь с носом.
Один из парней, искоса поглядывая в мою сторону, уселся на пыльном камне в метре от меня и в двадцатый раз повторил: "Нью-Йорк? Лондон? Мисс?", - после чего отпустил какое-то замечание по-арабски, которое вызвало у его приятеля приступ безудержного веселья. В тот же миг автобус с надписью "Баальбек" остановился внизу, прямо подо мной. Я наконец решилась: подхватив с земли свои вещи и бросив парням вежливое "До свидания", я стала поспешно спускаться с холма.
Тощий пес лежал в тени от машины. Он явно узнал меня, хотя сейчас в его взгляде, как мне показалось, не было заметно особой надежды. Проходя мимо, я бросила на землю рядом с ним последний кусочек сандвича и увидела, как он, схватив его, тут же отбежал прочь, подальше от спускавшихся следом за мной парней.
Толпа пассажиров автобуса стояла под палящим солнцем, апатично наблюдая за тем, как пограничники копаются в их вещах, наводящих своим количеством на мысль о втором Исходе. Какой-то служащий, явно не спеша, проверял их документы. Постовой у шлагбаума пропустил еще одну машину и снова погрузился в дрему. Все были почти ко всему безразличны. Даже парни, и те прекратили свои попытки преследовать меня.
Я прошла в барак, где меня встретил чуть осоловевший и отнюдь не дружелюбный взгляд сидевшего за стойкой оливкового чиновника. Прошло некоторое время, пока мне удалось отыскать в толпе человека, который хоть немного говорил бы по-английски и перевел мои слова, но в конце концов мне удалось и это.