Гордость и предубеждение-2

Холстед Хелен

— Она моя сестра, и это было сделано ради ее же блага.

— Ради ее же блага? Вы уверены, что понимаете, в чем ее благо? Вы знали, что Элизабет сейчас беззащитна и истощена болью, и вы дождались, пока она останется одна, и только тогда атаковали ее всем арсеналом вашей недоброжелательности и невежества.

Мэри дрожала от страха, но ее рот был упрямо сжат.

— Ничего… невежественного! Вот… Священное Писание.

— Вы называете это Священным Писанием?

Он схватил брошюру с проповедями, и Мэри вздрогнула от его неожиданного жеста.

— Даже евангелисты назвали бы все это чушью! Дарси с горечью швырнул

брошюрку на пол. Мэри сделала шаг вперед, чтобы поднять ее, но отступила назад.

Он взял в руки Библию:

— Покажите мне, кто в этой книге, не говоря уже о вас, уполномочен говорить от имени Бога и убеждать других, что их страдание является Его наказанием?

Дарси в гневе чуть не отправил Библию вслед за брошюрой. Несколько неловких секунд он подержал Библию в руках, потом аккуратно положил ее на стол и снова обратился к Мэри.

— И больше не смейте вмешиваться в мои дела, — сказал он и покинул комнату.

Уже в холле, когда он надевал пальто, к нему подошел Бингли.

— Дарси, не уходи в таком состоянии.

— Если я пробуду с Мэри еще хотя бы секунду, я поколочу ее.

— Ох, дорогой, я не совсем знаю, что произошло, но пойдем, поговорим со мной. Тебе нет нужды снова встречаться с Мэри. — Он улыбнулся с надеждой.

— Бингли, Элизабет спит. Попроси, чтобы Джейн держала это зловредное существо подальше от ее комнаты. Мне нужно побыть одному.

— А твоя сестра? Возможно, она захочет повидать Элизабет.

— Джорджиана? Что она может сделать? Она заболеет от волнения, если увидит Элизабет.

— Она уже не ребенок, Дарси.

— Что?

Он не стал вдумываться в замечание Бингли. Через несколько минут он был уже верхом и галопировал прочь в парк под дождем.

На вершине небольшого холма он обуздал коня и, оглянувшись назад, задумчиво посмотрел на дом. Там, в доме, Элизабет спала на попечении горничной и Джейн. Он всем сердцем желал, чтобы остальные ее родственники оказались где-нибудь на другом конце земли. Он научился ценить едкие грани саркастического ума мистера Беннета, но почему этот высоко интеллектуальный человек никогда не проявлял себя в семье? Почему не научил жену и младших дочерей, как вести себя с достоинством, а только отстранялся и подсмеивался над ними.

И если поведение Китти улучшилось настолько, что ее общество стало терпимым, то высокомерная демонстрация показного благочестия Мэри Беннет раздражала его бесконечно. А миссис Беннет была просто невыносима в своей вульгарности. Как, вероятно, хвасталась она богатством Элизабет и значимостью нового влиятельного положения дочери! На самом деле, похоже, миссис Беннет никогда не ценила Элизабет, лучшую из своих дочерей, пока та настолько не поднялась в обществе.

Лошадь стояла неподвижно, только изредка дергала головой, и Дарси сидел, не двигаясь, не видя ничего перед собой. Он думал о высокой цене, которую заплатил, чтобы получить Элизабет в жены. Он потерял огромное состояние своей кузины Анны, состояние, почти равное его собственному. Почти все его родственники отвергли его. Месть леди Кэтрин распространилась даже на его друзей, таких как Реджиналд Фоксуэлл, которого лишили прихода, правда, тот вовсе и не испытывал никакого сожаления по этому поводу.

Дарси поднял глаза и взглянул на отдаленные холмы. Если бы только. Элизабет выносила их малыша до срока! Теперь он позволил

себе роскошь ощутить свою потерю. Какой наградой для него было бы носить маленького сына по поместью, показывая ему все, что потом перешло бы к нему. Это было бы своеобразной местью его кузену и наследнику из Шотландии, который оскорбительно отзывался о нем и его женитьбе.

«Боже мой! — подумал он, очнувшись от своих мечтаний. — Какую немыслимую трагедию я выстраиваю! Мы оставим это место, как только Элизабет станет лучше, и вернемся в наш дом». Он слегка пожал плечами и посмотрел на дорогу. Он представил себе Элизабет — ее смеющиеся темные глаза, движение ее губ, когда она завораживала его своими речами, ее сведенные брови, когда она обижалась. Он с радостью подумал об их семейной троице, которую они снова образуют с Джорджианой в Пемберли, где, пусть и на недолгое время, любые посторонние люди будут исключены из их жизни.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Миссис Эджли, закутавшись в платок, сидела на солнышке и наблюдала, как три ее старшие дочери прогуливались по берегу озера с миссис Дарси. Все четверо были одеты в простые муслиновые платья, но у всех мисс Эджли поверх платьев были накинуты платки, в то время как миссис Дарси выделялась среди них элегантного покроя жакетом. Жена викария вздохнула. Была ли у ее девочек когда-либо такая упругая походка? Миссис Дарси, должно быть, столько же лет, сколько ее Эмили, двадцать один. И как по-разному жизнь сформировала их характеры. Всегда ли эта молодая женщина, вышедшая замуж меньше года назад, была так уверена в себе? Почему-то миссис Эджли чувствовала, что Элизабет Дарси всегда знала себе цену.

Анне было лишь двадцать три года, но ее внешность, не блещущая красотой, казалось, уже потеряла цвет юности. Учительница в школе в Грэйстеде вот уже четыре года, она больше не видела иного будущего для себя.

Эмили, однако, не могла больше переносить «заключение» в стенах Грэйстеда. Она была много симпатичнее старшей сестры. И мать знала, что в этой ее дочери есть искра, скорее она спрятана, чем погашена. Маргарет было только шестнадцать. Оставалось еще время, чтобы подумать о ней позже.

Миссис Эджли оглядела озеро, мерцающее на солнце, и позволила взгляду поблуждать по тенистым рощам за ним. Какая радость, какое наслаждение, что ее девочки гостят дома, на своих первых каникулах за четыре года.

Эмили и Маргарет шли сзади, шепотом обсуждая наряд миссис Дарси, ее кольца и ее волосы.

Анну, шедшую впереди подле хозяйки дома, волновали совсем иные проблемы.

— Миссис Дарси, в этом году Эмили вела школьную бухгалтерию.

— В дополнение к преподаванию?

— В работе помощницы учительницы ее многочисленные способности почти не востребованы, да и ведение счетов занимает всего несколько часов в неделю.

— Понятно, — сказала Элизабет, задаваясь вопросом, сколько шиллингов платят за ведение счетов школы.

— Мой отец всегда думал, что нас с Эмили на стипендию назначали в Грэйстеде за наши высокие показатели. Проглядывая бухгалтерские книги, Эмили обнаружила, что наши так называемые «стипендии», оплачивались мистером Дарси, который устроил все так, чтобы об этом никто не знал.

Элизабет улыбнулась. Как похоже на Фицуильяма. Помогать материально бедствующему викарию, но так, чтобы пощадить его чувства.