Гордость и предубеждение
Шрифт:
«Дорогая Лиззи, с тех пор, как я закончила первую половину, произошло нечто из ряда вон выходящее; но сразу же поспешу успокоить тебя: ничего худого с нами не случилось. То, о чем я хочу тебе рассказать, касается Лидии. Вчера ближе к полуночи, когда все мы уже легли спать, пришло срочное сообщение от полковника Форстера, который извещал нас о том, что Лидия бежала в Шотландию с одним из его офицеров. Не стану томить тебя и скажу всю правду: это Уикем! Теперь попробуй представить, насколько все мы были удивлены. Для Китти, однако, эта новость, похоже, не стала неожиданностью. Но лично мне очень жаль, что у них хватило ума сделать такой опрометчивый шаг. Остается надеяться только на то, что Уикем все-таки не так плох, как мы думали раньше. Я вполне могу согласиться с тем, что он легкомысленный и неосторожный, но этот поступок ясно говорит о его истинных чувствах по отношению к Лидии. Сделав такой выбор, он не может быть заинтересован, так как знает, что нашему отцу за ней дать
Не оставляя себе времени на размышления и не замечая собственного волнения, Элизабет, прочитав первое письмо, тотчас же схватила второе и, с нетерпением разорвав конверт, узнала о том, что написано оно было всего на один день позже.
«К этому времени, дорогая Лиззи, ты, должно быть, уже получила мое первое письмо, которое, к сожалению, было составлено в ужасной спешке. Хотелось бы надеяться, что на этот раз я смогу быть более последовательной; однако и сейчас, несмотря на то, что времени у меня предостаточно, в голове такая путаница, что я даже не знаю, с чего начать. Дорогая сестра, мне очень грустно говорить об этом, но у меня для тебя не самые радостные новости. Каким бы безрассудным мы ни считали брак между Уикемом и Лидией, у нас есть все основания полагать, что они его все-таки заключили; поскольку мы сомневаемся в том, будто они действительно уехали в Шотландию. Вчера к нам прибыл полковник Форстер. Он покинул Брайтон через несколько часов после того, как отправил нам срочное сообщение. Хотя в коротком послании Лидии, адресованном миссис Ф., говорилось, что они собираются в местечко Гретна-Грин, Денни как-то заикнулся о том, что якобы никогда не слышал ни о желании Уикема посетить такую даль, ни о его стремлении когда-либо жениться на Лидии. Эти слова встревожили полковника Ф., который тут же выехал из Б., чтобы выследить их, пока они еще не ушли слишком далеко. Вначале ему это удавалось, однако в Клапеме он все же потерял их след, так как они расплатились с извозчиком, который доставил их из Эпсома, и пересели в другой экипаж. Кроме этого, известно только то, что их видели на дороге в Лондон. Я теперь даже не знаю, что и думать. Исследуя это направление, полковник Ф. спрашивал о них во всех постоялых дворах и таким образом добрался до самого Хертфордшира; однако везде ему отвечали, что описываемые им люди у них не останавливались. После безуспешных поисков, проявив внимание к нашей семье, он заехал в Лонгбурн и очень осторожно, чтобы избежать ненужной паники, высказал свои опасения. Мне очень жаль, что в этом деле оказались замешанными как он, так и миссис Ф., но никто из нас и не собирается перекладывать вину на них. Лиззи, моя дорогая, ты не представляешь, какой это удар для всех нас. Мама с папой считают, что произошло самое худшее, но я все же не склонна думать об Уикеме так плохо. Существует много причин, по которым они с Лидией хотели бы обвенчаться где-нибудь в городе. Тем не менее, меня очень расстроило заявление полковника Ф., который категорически отказывается верить в возможность такого брака. Когда я поделилась с ним своими надеждами, он покачал головой и сказал, что Уикем – не тот человек, на которого можно положиться. Бедная мама с горя слегла и совсем не выходит из своей комнаты; но ее слезы, к сожалению, мало чем смогут помочь тому положению, в которое попала наша семья. Что касается папы, то я еще ни разу не видела, чтобы он был таким опечаленным. Китти злится на себя за то, что держала эту связь втайне; но что поделать, если речь шла о доверии. Я рада только тому, что ты, дорогая Лиззи, оказалась избавленной от всего этого кошмара. Но теперь, когда мы немного оправились от потрясения, я ловлю себя на том, что жду твоего возвращения. Я не настолько эгоистична, чтобы настаивать на этом, но мне без тебя действительно очень одиноко. Прости, и желаю удачи. Я вновь беру в руки перо, но к этому меня вынуждают крайние обстоятельства, ибо я должна уговорить вас всех как можно скорее приехать в Лонгбурн. Я хорошо знаю тетушку и дядюшку и поэтому не боюсь обращаться к ним с такой просьбой. Все дело в том, что отец вместе с полковником Форстером через несколько минут отправляется в Лондон, чтобы разыскать Лидию. Я не знаю, что он собирается делать, но его состояние тревожит меня, и я опасаюсь, как бы он не натворил там чего худого; а полковник Форстер обязан быть в Брайтоне уже завтра вечером. Я в отчаянии и думаю, что в этой ситуации нам никак не обойтись без помощи и совета
– Где, где дядюшка? – выкрикнула Элизабет, которая, закончив читать, бросилась со своего места, чтобы, не теряя понапрасну драгоценного времени, догнать Гардинеров; однако в дверях она столкнулась со слугой, который как раз собирался объявить, что пришел мистер Дарси, стоявший сейчас немного позади. Ее побледневшее лицо и довольно необычное поведение встревожили его; но, прежде чем он пришел в себя настолько, чтобы произнести хотя бы слово, Элизабет, чьи мысли были заняты лишь бедственным положением Лидии, опередила его:
– Прошу прощения, но я должна бежать. Мне нужно найти мистера Гардинера. У меня к нему дело, которое не терпит промедления. Я не могу терять ни минуты.
– Боже милостивый! Какое дело? – воскликнул тот, может быть, от неожиданности не совсем сдержанно; но затем, овладев собой, продолжил более спокойным тоном:
– Я не стану задерживать вас, но позвольте разыскать мистера и миссис Гардинер либо мне, либо слуге. Вы только посмотрите на себя; да вам ни в коем случае нельзя выходить отсюда.
Элизабет замерла в нерешительности. Колени ее действительно дрожали, и она начала, наконец, сознавать, что немногого бы добилась, пустившись в таком состоянии на поиски своих родственников. Таким образом, она позвала слугу и, с трудом выговаривая слова, велела ему немедленно привести сюда мистера и миссис Гардинер.
Когда тот ушел, Элизабет почувствовала, что ноги больше не держат ее, и тяжело опустилась на кушетку. У бедняжки был настолько разбитый вид, что мистер Дарси, разумеется, не мог оставить ее одну. Голосом, полным нежности и сострадания, он проговорил:
– Позвольте мне вызвать горничную. Может быть, чтобы успокоиться, вам следует что-нибудь принять? Вина, например? Хотите, чтобы я принес? Боюсь, вам на самом деле нездоровится.
– Нет, спасибо, – ответила она, пытаясь собраться с силами. – Со мной все в порядке. Все хорошо. Меня просто огорчило письмо из Лонгбурна, которое я только что получила.
И Элизабет, дав волю слезам, в ближайшие несколько минут не могла сказать больше ни слова. Дарси, который сейчас чувствовал себя совершенно беспомощным, что-то невнятно пробормотал о своем участии, после чего принялся лишь молча на нее смотреть. Наконец она взяла себя в руки и произнесла:
– Пришло письмо от Джейн, которая сообщает невероятно ужасные новости. Но я ни от кого не собираюсь их скрывать. Моя самая младшая сестра бросила всех своих друзей и сбежала… с мистером Уикемом. Они уехали вместе из Брайтона. Мне не нужно вам объяснять, чем это может закончиться, ибо вы и так достаточно хорошо его знаете. А у нее нет ни денег, ни связей, ничего, что могло бы помешать ему. Она пропала.
Дарси застыл в изумлении.
– Самое досадное, – добавила Элизабет еще более взволнованным голосом, – это то, что именно я могла бы это предотвратить, ведь мне было известно, какой он. Если б я рассказала своей семье хотя бы половину из того, что знала, этого бы не произошло. Они просто не допустили бы подобного. Но уже слишком поздно.
– Это невообразимо, – проговорил Дарси, – это возмутительно. Но вы уверены?
– Конечно! Они вдвоем покинули Брайтон еще в ночь на воскресенье. Но ни в какую Шотландию они не поехали. Их следы ведут в Лондон и там теряются.
– И что было предпринято, чтобы разыскать ее?
– В Лондон отправился мой отец, а Джейн в своем письме также просит о помощи дядюшку; и я надеюсь, что через полчаса мы все-таки уедем. Но уже ничего нельзя сделать. Я чувствую, что любые наши попытки теперь окажутся бесполезными. Как можно повлиять на такого человека? Как их вообще можно найти? Я не имею ни малейшего представления. Это так ужасно!
Дарси молча покачал головой.
– И ведь мне было открыто его настоящее лицо! – продолжала Элизабет. – Я прекрасно знала его сущность! Ох, если бы я только вовремя поняла, чт(обязана была сделать! Но нет – я боялась зайти слишком далеко. Какая грубая, непоправимая ошибка!
Дарси по-прежнему не отвечал. Он едва ли вообще ее слышал и, погрузившись в раздумья, с хмурым и угрюмым видом ходил по комнате из угла в угол. Как только Элизабет это заметила, то тоже замолчала. Силы покидали ее, но в том не было ничего удивительного; любой бы пал духом после того, как узнал бы, что его семья покрыла себя позором. А что Дарси – разве мог он сейчас принести ей какое-нибудь облегчение? Разве мог хоть чем-нибудь помочь ей? Может быть, и нет; однако его участие оказалось достаточным, по крайней мере, для того, чтобы заставить ее почувствовать, что она никогда не любила его так, как сейчас.
Впрочем, вскоре эти мысли опять затмило то несчастье, которое столь внезапно обрушилось на их семью из-за Лидии; и, спрятав лицо в платок, Элизабет сполна отдалась своему горю. Спустя несколько минут до нее донесся приглушенный голос Дарси, который с некоторым смущением проговорил:
– Вы, должно быть, уже давно ждете, когда я уйду… Мне невероятно жаль, что я ничего не могу сделать, чтобы утешить вас; а строить пустые предложения только для того, чтобы услышать в ответ слова благодарности, я не хочу. Боюсь, что это происшествие не позволит теперь моей сестре вновь иметь удовольствие встретиться с вами в Пемберли…