Гори жить
Шрифт:
Не прошло и месяца с момента возращения Майка из Африки, а он уже чувствовал себя утомленным и мечтал выбраться из города на волю.
Авиабилет до Нальчика он заказывал с радостью и облегчением.
* * *
Сняв номер в гостинице на поляне Азау, Майк выложил из сумок вещи и принялся продумывать план восхождения, составленный еще в Москве.
Кавказ — коварен и переменчив, учили гуру отечественного альпинизма. Поэтому спешить во время восхождения Майк не станет, пойдет потихоньку, периодически заходя повыше и возвращаясь назад — таким, кажется, способом совершаются акклиматизационные процедуры? Пойдет так, чтобы само восхождение
Стоит учитывать, что африканская вершина много выше Эльбруса. Собираясь на Кавказ, Майк усиленно готовился, тренировался как заправский стайер, по искусственным скалам карабкался. Друзья отмечают: стал сильным и цепким — не то что раньше! Ничего ведь не случится, если он сократит унылые блуждания вокруг да около горы на денек-другой?
Одежда! Здесь, в Азау, лето почти жаркое — впрочем, на макушках гор, обрамляющих долину, снег не тает. Эльбрус же как минимум на полтора километра выше снеговой линии — значит, утеплиться нужно как следует.
Режим — это самое простое. Достаточно не пить ничего кроме воды, не есть трудноусвояемого, спать как можно больше.
Пойдет сам, зачем ему какая-то группа? Он тут не знает никого, и потом — пять тысяч шестьсот сорок два метра высоты, всего-то. О чем тут говорить, господи? Вершина, можно сказать, в кармане!
Особо предприимчивые туристы тратят на собственно Эльбрус чуть больше суток: неделю куролесят на Чегете, вживаются в роль покорителей Кавказа. Потом приходит день штурма, и они едут канатными дорогами до Бочек, а там нанимают ратрак — горный трактор на широких гусеницах и с лавками в кузове — чтоб попасть к Приюту Одиннадцати. Пребывают весь день в комфорте, ближе к вечеру плотно ужинают, отдыхают, часов в двенадцать ночи выезжают к скалам Пастухова — да-да, снова ратраками! — чтобы назавтра возвратиться победителями.
Поток ходоков сдерживает только малая вместимость горных средств транспорта. Нет конца возмущениям касательно отсутствия настоящей гостиницы — с казино, рестораном и девицами низкой социальной ответственности — на середине горного склона.
Правда, кое-кого из этих спринтеров вниз доставляют на носилках, а то и в мешках. По общему убеждению, это или судьба такая у человека — все равно бы умер в этот день, горы ни при чем; или коньяк плохой попался. Ведь все, кто профилактировал горную болезнь водочкой — ничего, приковыляли своими ногами, а который на коньяк налегал — не осилил…
Майк — не такой. Он не поедет канатными дорогами и не станет кататься по склонам в кузове красного трактора. Он совершит восхождение своими ногами, а не верхом на двигателе внутреннего сгорания. Палатка у него легкая, спальный мешок позволяет ночевать прямо на снегу. Ботинки непромокаемые: он помнит, какие сложности ждут владельца сырой обуви в горах.
* * *
На следующее утро Майк вышел из гостиницы с рюкзаком на плечах. Куртку с теплыми штанами нес в скатке. Мимо очереди на подъемник прошел гордо, ловя краем глаза то ли восхищенные, то ли сочувствующие взгляды. Он не спешил, но и не экономил силы. Когда на тебя пялятся со всех сторон, главное — хранить достоинство. И даже если делаешь что-то не так, уверенности терять не нужно. Пусть восхищаются и завидуют!
Да и что тут делать не так? Канатная дорога перестает работать задолго до заката. Никто не помешает поставить палатку, разогреть обед, тренировки ради взбежать на ближайшую кручу — как делали
Первую ночь в походе Майку спалось неважно. Он намеренно старался устать посильнее и вымотаться побольше, чтобы сон был глубоким и крепким. Утром забрался повыше, ближе к вечеру спустился пониже — ведь именно так проводится акклиматизация. Уже на закате разбил лагерь. Ужин готовил в темноте, при свете фонарика.
Уснул быстро, но тонкий коврик плохо защищал от неровностей грунта, и приходилось ворочаться, чтобы принять удобную позу. Ночь за тонкой стенкой палатки дышала зловещими звуками, и Майка все время тянуло выглянуть, убедиться, что это не йети подбирается и не абреки из позапрошлого столетия окружают его скромный лагерь.
Задолго до полуночи похолодало, да так резко, что изо рта повалил пар, а нос время от времени приходилось отогревать рукой — что совсем не добавляло комфорта.
Вместительный пауэрбанк позволял гонять смартфон, не задумываясь об экономии заряда, и, досмотрев веселое двухчасовое кино, Майк включил запись длинного и по-английски обстоятельного детектива, читаемого нараспев в два голоса — и только так забылся.
Беспокойные сны то заставляли его тосковать без причины; то превращали увиденную в фильме эротику в ожидание хардкорного порно; то транслировали звуки, которым здесь, вдали от московской квартиры и офиса, появиться просто неоткуда.
Майк ворочался и просыпался, досадовал на сползание с каремата на камни и снова проваливался в сон лишь с тем, чтобы через пять минут — как ему казалось — снова проснуться. Утром он встретил разбитым, и его тут же одолело отчаянное желание выпить двойную дозу кофе — а потом еще одну такую же. Но стимуляторы в горах нежелательны, и ему пришлось выгонять себя из спального мешка усилием воли, без надежды на горячий кофе.
Собирался он через силу, однако стоило пойти в гору, как на душе стало веселей, а в теле вновь заиграла энергия.
К послеобеденному часу второго дня он пришел к Приюту Гара-Баши и остановился, хотя по ощущениям мог легко прошагать еще час, чтобы добраться до Приюта Одиннадцати, а то и вовсе не останавливаться — дойти до вершины Эльбруса и вернуться сюда же, к Бочкам! Да только силы надо беречь, как запомнилось ему еще в Африке — и он берег, и дальше не пошел.
Ему повезло с номером: единственный люкс, забронированный кем-то очень заранее и оплаченный лишь частично, пустовал, раздражая хозяев неполученной прибылью. Майк согласился заплатить полную цену, за что был вознагражден горячим душем и удобной кроватью.
Он прилег и задумался: с одной стороны, нужно бы выйти наружу, подняться пешком в гору и затем спуститься вниз, в номер. Акклиматизация, его учили, достигается просто: ходишь повыше, спишь пониже. С другой стороны, можно не тратить времени даром и уже этой ночью отправиться на Эльбрус.
Мысль показалась здравой, а осознание собственного здравомыслия радует всякого. Чего ждать? Сейчас он выспится, а там пойдет походит по самой высокой горе Кавказа, и вернется победителем.
Майк укрылся пледом и расслабился. Опять снилось черт-те что; но сознание распознавало несуразицы, порождаемые воспаленным воображением и отказывалось просыпаться. Уже стемнело, когда ему привиделся кошмар, от которого он очнулся моментально и заснуть уже не пытался.