Город без людей
Шрифт:
— Разузнавать что-либо еще я не захотел. А, пожалуй, надо было.
— Если даже удар не опасен, — сказал Бекир, — правильнее будет принять меры к защите... Нужно узнать, что за жалоба послана и кто все это затеял. А уж соответственно этому будем действовать...
— Хасан уже предложил мне свои услуги, но я отказался...
— Напрасно, Ахмед. Хасан хитер, как лиса. Кроме того, он самый большой враг Хаджи Якуба и поэтому мог бы быть чрезвычайно полезен.
— Это верно. Но теперь уж ничего не поделаешь.
— Да вы не расстраивайтесь,
— Я завтра же с ним увижусь и постараюсь все узнать, — подтвердил Назми.
Солнце на вершине горы пылало ярким пламенем, словно пронзенное кинжалом сердце.
Бекир, обращаясь к Назми, наказывал:
— Главное — постарайся узнать, почему так осмелел Хаджи Якуб. Не замешан ли здесь каймакам?
— Ну нет, что вы... — вступился Ахмед.
— Не верится мне, что Хаджи, несмотря на всю свою наглость, осмелился бы на такой поступок без поддержки каймакама.
40
Нарды — распространенная на Востоке настольная игра.
— Нет, каймакам этого не сделает.
— Кто знает? Чужая душа потемки...
— Хотите, я на рынке отколочу палкой этого негодяя Хаджи Якуба? — сказал учитель Нихад, высокий, атлетического телосложения, настоящий Геркулес двадцатого века.
Все рассмеялись.
Расставаясь на площади, учитель Бекир спросил Ахмеда:
— Деньги собраны почти все?
— Да.
— Что вы думаете делать?
Ахмед, угадав его мысли, улыбнулся:
— Расходовать.
— Прекрасно. Я тоже так думаю, но спросил, чтобы потом вы не оказались в неловком положении.
— Мы доведем начатое дело до конца.
Они крепко пожали друг другу руки.
Когда Ахмед вернулся домой, во дворе его встретила Седеф. При виде ее он почувствовал необыкновенную радость.
— Господин судья заболел, просил вас прийти.
— Какой судья?
Девушка холодно ответила:
— Старый судья.
Она не хотела назвать его Кадыбабой, а настоящего имени старого судьи почти никто не знал.
— Что с ним?
— Не знаю. Пристав приходил, сказал, судья хочет видеть вас.
— А где он?
— Дома.
Смерив Ахмеда с головы до ног своим таинственным взглядом, Седеф повернулась и вошла в дом.
Что за странное создание была эта Седеф! Когда они встречались, Ахмед чувствовал и видел, что она рада этому. Но в то же время никогда Седеф не старалась быть к нему ближе. Словно они не смотрели вместе картинки в книгах, не занимались, не говорили обо всем... Даже с малознакомым человеком не держатся так холодно.
Ломая голову над этой загадкой, Ахмед вышел из дому и начал карабкаться по крутой тропинке, ведущей к дому Кадыбабы. Тропинка была такая узкая, что, если бы на ее противоположном конце показалась корова, Ахмед вынужден бы был вернуться. А коровы
У калитки Ахмеда встретила Джанан, дочь Кадыбабы. Ахмед видел ее впервые. Он нашел, что она меньше ростом и красивее, нежели описывал отец.
— Желаю выздоровления отцу. Надеюсь, не очень опасно?
Девушка, не смущаясь, улыбнулась:
— Спасибо. Под вечер он почувствовал себя усталым и разбитым. Должно быть, простыл...
— Мне только что сказали. Я сразу прибежал.
— Беспокойство вам... Пожалуйста, проходите.
Девушка открыла дверь, и Ахмед вошел в комнату.
— Отец... Да встаньте же. Ахмед-бей пришел.
Кадыбаба откинул одеяло и, моргая глазами, словно со сна, посмотрел на Ахмеда. Потом, делая вид, что только сейчас узнал его, сел в постели:
— Ах, это ты, сынок! Пришел!
Ахмед сел на стул, принесенный Джанан.
— Желаю скорого выздоровления. Мне только сейчас сообщили, что вы хотели меня видеть.
— Спасибо, сынок, я, должно быть, немного простудился.
— Как вы себя чувствуете?
— Уже лучше, гораздо лучше, но несколько дней мне еще придется полежать.
Кадыбаба снова натянул на себя одеяло.
— Завтра у нас много дел, сын мой. Вот почему я и позвал тебя. Вместо меня заседание проведешь ты, хорошо?
Джанан стояла у двери и, пряча невольную улыбку, слушала отца.
Кадыбаба, словно только сейчас заметив ее, сказал:
— Дочка... ты разве здесь?
На этот раз, не удержавшись, девушка громко засмеялась.
— Здесь. А что, я должна прятаться от господина Ахмеда?
— Да нет, что ты. Зачем прятаться, ведь он тебе как старший брат.
Ахмед почувствовал, что необходимо хоть что-нибудь сказать:
— Я вижу сестрицу впервые. Только что имел честь познакомиться.
— Ах, так! Это она открыла тебе дверь?
— Да.
— Ну и как ты нашел мою дочь? — Кадыбаба напоминал крестьянина, который хвалит свою пшеницу. — Похожа на меня, не правда ли?
— Да... Похожа... — заикаясь, промямлил Ахмед. Проклятая застенчивость снова сковала его. Не мог же он сказать: «Девушка очень красива и совсем не похожа на тебя».
Однажды, когда Кадыбаба вернулся под вечер домой, он заметил, что жена его чем-то сильно расстроена. Эта пятидесятилетняя женщина обладала счастливым характером, благодаря которому смогла привыкнуть к тяжелым перипетиям чиновничьей жизни. Восемнадцатилетней девушкой вышла она замуж за Кадыбабу. С тех пор только и делала, что переезжала с ним из одного Мозамбика в другой, заботилась о починке треснувшей во время переезда мебели, приводила в порядок хозяйство. Первое время эта однообразная, скучная жизнь казалась ей невыносимой. Но постепенно она привыкла и через несколько лет была уже настоящей чиновничьей женой, которая абсолютно довольна своим положением. Настроение у нее портилось лишь тогда, когда к этому была основательная причина.