Город бездны
Шрифт:
— Разве что ты хочешь использовать меня в каком-то ином качестве — но тогда, боюсь, ты обратилась не по адресу. Возможно, ты замешана в каких-то играх, которые ведет верхушка Кэнопи, но меня они не интересуют. У меня здесь одна цель.
— Убить невинного человека.
— Что поделать, мир жесток. Ты не возражаешь, если я присяду?
Прежде чем она ответила, я опустился в кресло, которое с суетливостью подобострастного лакея подставило мне свое сиденье.
— Я солдат по своей натуре. В мою задачу не входит подвергать сомнению подобные аспекты. Если я начну сомневаться, то провалю
Зебра, словно состоящая из углов и острых кромок, уютно свернулась в роскошном кресле напротив меня, подтянув колени к подбородку.
— Кто-то охотится за тобой, Таннер. Вот почему мне пришлось тебя найти. Тебе нельзя оставаться в Городе — это опасно. Ты должен бежать отсюда.
— Что и следовало ожидать. Рейвич постарается завербовать всех, кого только сможет.
— Ты имеешь в виду местных жителей?
Странный вопрос.
— А как иначе? Зачем ему нанимать людей, которые не знают Город?
— Но за тобой охотятся не местные, Таннер.
Я потянулся в кресле, отдавая приказ его скрытой мускулатуре, и внутри сиденья побежали приятные массирующие волны.
— Что тебе известно?
— Не слишком много. Доминика сказала, что тебя ищут двое. Мужчина и женщина. Они вели себя так, словно оказались здесь впервые. Как будто прибыли с другой планеты. И очень хотели тебя найти.
— Мужчина уже нашел меня, — похоже, речь идет о Квирренбахе. — Он представился иммигрантом и увязался за мной еще на орбите. Я оставил его у Доминики. Похоже, он вернулся с подкреплением.
Странно, почему не с Вадимом. Но принять Вадима за женщину довольно сложно.
— Он опасен?
— Как любой, кто готов обманывать ради денег.
Зебра дала команду одному из подвесных роботов-служителей. Вскоре перед нами появился поднос, уставленный сосудами всех цветов и размеров. Зебра наполнила мой кубок. Вместе с выпитым вином во рту исчезал привкус Города, а течение мыслей становилось спокойным.
— Я очень устал, — сказал я. — Вчера ты предложила мне убежище, Зебра. Могу я воспользоваться твоим предложением? Хотя бы до утра.
Она поглядела на меня поверх матовой кромки бокала. День уже наступил, но она поняла меня правильно.
— Хочешь сказать, после всего, что ты натворил, я соглашусь?
— Я оптимист, — пояснил я, придавая своему голосу надлежащую интонацию полного безразличия.
Затем я снова пригубил вино и только сейчас понял, насколько устал.
Глава 30
Экспедиция на корабль-призрак едва не сорвалась. Небесный и его сообщники, Норквинко и Гомес, успели добраться до грузового отсека, когда им навстречу из тени шагнула Констанца.
Она стала выглядеть старше, подумал Небесный. А рядом с ним она казалась преждевременно постаревшей. Трудно поверить, что когда-то они были ровесниками — детьми, исследовавшими темную, изрезанную лабиринтами страну чудес. Сейчас тени легли очень невыгодно, подчеркивая каждую морщинку на ее подвижном лице.
— Ты не хочешь сказать мне, куда вы направляетесь? — осведомилась Констанца. Она стояла между ними и шаттлом, подготовка которого стоила таких трудов. — Кажется, никто не получал разрешения покидать «Сантьяго».
— Боюсь,
— Меня еще не выгнали из службы безопасности, маленький проныра. Так значит, не сообщили?
Небесный поглядел на своих спутников, показывая, что берет переговоры на себя.
— Хорошо, в двух словах. Это дело слишком секретное, чтобы сообщать о нем по обычным каналам безопасности. Больше я сказать не могу. Это дипломатическая миссия, причем весьма непростого свойства.
— Тогда почему Рамирес не с вами?
— Слишком велик риск. Не исключено, что я попаду в ловушку. Если такое произойдет, Рамирес потеряет заместителя, но никаких потрясений на «Сантьяго» это не вызовет. Мой визит должен выглядеть как искренняя попытка установить дружеские отношения. Тогда на другом корабле не смогут пожаловаться, что мы не послали никого из старших офицеров.
— Но капитан Рамирес знает об этом?
— Само собой. Он санкционировал полет.
— Может, проверить?
И она оттянула манжету, чтобы связаться с капитаном.
Небесный позволил себе секундное колебание перед тем, как действовать. Обе стратегии предполагали примерно равную степень риска. Рамирес действительно полагал, что речь идет о дипломатической миссии — повод, который позволял Небесному покинуть «Сантьяго» на пару дней без особенных вопросов. Это потребовало несколько лет кропотливой работы. Он подделывал сообщения с «Палестины», изменял подлинные… Но Рамирес — умный человек, и у него могут возникнуть подозрения — особенно если Констанца начнет проявлять к миссии повышенный интерес.
Поэтому он решил действовать.
Один удар — и Констанца осела на жесткий полированный пол, глухо стукнувшись о покрытие затылком, и застыла как мертвая.
— Ты убил ее? — спросил Норквинко.
— Не знаю, — пробормотал Небесный, опускаясь на колени.
Констанца была еще жива.
Они протащили бесчувственное тело через грузовой отсек и аккуратно примостили его у груды разбитых поддонов. Со стороны должно было показаться, что она заглянула в отсек и потеряла сознание от удара по голове, когда на нее обрушился штабель поддонов.
— Она не вспомнит, что нас видела, — сказал Небесный. — Если она не придет в себя до нашего возвращения, я сам найду ее.
— Но подозрения у нее все равно останутся, — заметил Гомес.
— Это не проблема. Я обо всем позаботился. Мы докажем, что Рамирес и Констанца вместе подготовили… санкционировали эту экспедицию.
Небесный покосился на Норквинко — по сути, большую часть этой работы выполнил он, — но лицо техника оставалось бесстрастным.
Когда Констанца очнется, они будут уже далеко. Обычно Небесный запускал двигатели шаттла в тот момент, когда покидал причальную площадку, но сейчас это могло привлечь лишнее внимание. Вместо этого он запустил двигатели, пока шаттл еще скрывался за корпусом «Сантьяго», чтобы дать единственный толчок — и сразу заглушил их. Этого должно было хватить, чтобы достичь скорости сто метров в секунду относительно Флотилии. Освещение в кабине было погашено, связь полностью отключена. Они падали в бездну, все больше удаляясь от родного корабля.