Город, где ничего не случается
Шрифт:
– Тааак, - сощурился Морской, тоже прочитав надпись на трафарете, обрамленную сердечками и схематическими женскими силуэтами с пышными формами.
– Так я и подозревал, что с этой сауной не все чисто, только пока недосуг было прозондировать почву... А вот это уже интересно, кто это здесь вздумал бордель открыть втихаря от меня! Ну, друг ситный, теперь я из тебя всю душу вытрясу вместе с содержимым кишечника, но узнаю, кто тебя нанял эту рекламку писать!
– он достал смартфон.
– Сейчас вызову своих безопасников, а у них даже собака мяукать начнет!
– Это не мое!
– побелев от ужаса,
– Чес-слово! Мамой клянусь!
Вероника и Наум переглянулись. Теперь у них есть хороший рычаг, который сможет заставить Степана разговориться. Попасть в руки людей Морского он хочет гораздо меньше, чем в полицию. И если Фролов хочет убедить их, что не имеет отношения ни к свежим надписям "Релакс", которые Вероника пару раз заметила на краснопехотских тротуарах, пусть не запирается насчет своих проделок на ферме Кротовых.
– Значит, не такой уж ты и лузер, - Ника закурила, - и нашел-таки подработку в свободное от учебы и "Три-Джи" время. И ты был уверен, что за это тебе ничего не будет, вон даже в Питере с этими "релаксами", "девчонками", "милашками" уже несколько лет ничего поделать не могут, а уж тут, ты был уверен, никто и копать не будет, верно?
– Да не мое это!
– Степан умоляюще заломил руки, готовый упасть перед ними на колени.
– В натуре, не мое! Я че, ваще, что ли?
– А по-моему, как раз "ваще", - Морской заметил быстрый обмен взглядами между Никой и Гершвином, на лету понял их замысел и решил им подыграть.
– Ваших же девушек продают на утеху всяким похотливым свиньям, а ты в этом участвуешь, распространителем рекламных объявлений заделался. И твои хозяева думали, что я не узнаю об их бизнесе или потерплю "красный фонарь" у себя под носом?! Ну, теперь ты у меня запоешь, как мартовский кот!
Ника прыснула, вспомнив царственного Масю в саду Морского.
– По-хорошему не хотел говорить, так заставим по-плохому, - Виктор провел пальцем по экрану смартфона.
– Не надо!
– прозаикался Степка.
– Я... Я все скажу! Только не зовите своих быков! Я, в натуре, в ментовку пойду, чистуху напишу! Что скажете, сделаю!
– Витя, - обернулась к Морскому Ника, - ты ведь и по другим каналам сможешь выйти на сауну и разобраться с ее хозяевами. А со Степаном, я думаю, все же можно договориться по-хорошему.
Степка спешно закивал, с надеждой глядя на молодую женщину.
– Пойдемте-ка в парк, - предложил Наум.
– В беседке сядем рядком, поговорим ладком... О делах наших скорбных покалякаем, - с интонацией Армена Джигарханяна заключил он.
– У вас-то че скорбного?
– промямлил Степка, явно не знакомый со знаменитым фильмом.
– Это я, по ходу, спекся, а вам-то ваще ниче!
– Ты говорить нормально умеешь?
– вскипел Морской.
– "Че, ниче, по ходу, мат-перемат"! Квакаешь, как лягушка в болоте, уши уже вянут!
– А чё он ваще?
– жалобно посмотрел на Веронику Степан, интуитивно уловив, что эта крупная коротковолосая женщина пользуется особо доверительным отношением местного "Каупервуда".
– Чё за наезд, в натуре, я не понял?
– Много лишних слов, - пояснила Ника.
– Без всяких "в натуре" и "по ходу" вполне можно обойтись. Я уже не говорю про мат. Если забиваешь гвоздь и попадаешь молотком
– Ну, эээээ, - видя, что Ника вроде бы настроена не так враждебно, как мужчины, Степан слегка приободрился.
– Ваще-то русский язык без мата превращается в доклад...
– Русский язык!
– Гершвин рассмеялся.
– Ты бы хоть Википедию погуглил в перерывах между баттлами, почитал, когда к нам пришли ваши любимые словечки и КТО их нам занес! Это же надо такими незнайками быть!
*
После дождя в парке было сыро, прохладно и малолюдно, и найти пустую беседку не составило труда. Потрогав разбухшую от влаги скамью, Ника достала и подстелила свой дождевой плащ. Виктор свернул свою непромокаемую куртку и устроился на ней. Наум подложил на скамейку свой кейс. Они расположились так, чтобы блокировать Степану возможные пути к бегству. Парень угрюмо присел на корточки посреди беседки и забубнил:
– Ну, я с Федькой корефаню. Он к нам иногда поиграть заходит. И я к ним захаживал. Ну, в общем, мне заплатили, чтобы я коровам в воду х..., э, ну, фигню какую-то подлил, а потом велели сеновал спалить, а это, ну... позавчера, что ли, дали пакет, чтобы я его в доме заныкал. Бабла хорошо отсыпали.
– Что за пакет?
– уточнила Ника.
– Ну, из "Фикса", который на кассе дают.
– Знаю, видела. А что было в пакете?
– Без понятия, его скотчем весь замотали. А я не открывал. Я че, журналист, всюду нос совать? За такое можно, по ходу, и по носу огрести.
– Ну-ну, потише насчет журналистов, - обиделась Вероника, - а то как бы я не передумала и не предоставила Виктору с тобой разбираться!
– Извините, - сник Степан.
– А кто тебе давал указания и платил?
– поинтересовался Гершвин.
– С этого места прошу подробнее.
– ХЕЗ. Они шифровались.
– Что такое хез?
– не понял адвокат.
– Ну... В смысле... Короче, фиг его знает. ВКонтакте писали, с фейкового акка. Сначала, в общем, говорили, что делать, а потом писали: загляни, короче, дома в почтовый ящик. Ну, там карточка была, банковская, с пином, на ней за коровник десять штук дали, за сеновал тоже десюн, а за пакет ваще двадцать отвалили.
– И ты, не задумываясь, кто и зачем тебе это велит, сделал то, о чем тебя попросили, и пошел проматывать гонорар?!
– возмутился Виктор.
– Нет, блин, отказался!
– саркастически сплюнул Степка.
– А как бабло потратить, я без вас разберусь! Хочу - пробухаю, хочу - грузовик подгузов в сиротский приют подгоню, хочу - задницу подотру! Че наезжаете? Я ваще могу не рассказывать!
– Ребята, правда, давайте дослушаем спокойно, - попросила Ника.
Прием "злой и добрый следователь" был далеко не новым и весьма заезженным, но на Степку действовал безотказно. Глядя на Орлову, он забубнил: