Город из воды и песка
Шрифт:
— Ты такой красивый, — прошептал Войнов завороженно.
— Тебя не пугает… всё это? — Голос у Саши взволнованно подскакивал.
— А должно? Конечно нет, Сашенька… Поедем домой? Или надо сначала к тебе заехать?
— Домой? — переспросил Саша — видно было, что удивился. — К тебе?
— Ко мне, — подтвердил Войнов. — К нам, если ты согласен, чтобы мой дом стал нашим домом. Будем к тебе заезжать?
— Да, — кивнул Саша. — Взять надо кое-что.
— И я бы хотел с отцом твоим познакомиться, — добавил Войнов. — Позвони ему, пожалуйста.
— Сейчас?
— А чего ждать, Сань? Хватит ему уже волноваться. Ему и так непросто. Если бы я был на его месте, я бы хотел
— А если он не примет? Если он скажет что-нибудь. Ты не боишься?
— Нет, Саш. Когда ты со мной — ничего не боюсь. Честное пионерское.
Лучше на потом не откладывать и решить всё сейчас.
* * *
Пока ехали до Сашиного дома, Войнов и правда не боялся. Или ему просто казалось так? Сашка был рядом, и это придавало сил и мужества, да и вообще — подзарядило, вот как аккумулятор, наполнило энергией. Всё же Саша был волшебный, совсем-совсем чудодейственный. А ещё Войнову нравилось, как Саша смотрится в его машине, на соседнем пассажирском. Он от этого ловил какой-то кайф неописуемый — потому что можно было смотреть на Сашу, на Санечку. Достаточно голову было повернуть или глаза скосить — а вот он, рядом, родненький. А если совсем невмоготу, то и дотронуться можно: до руки или колена. Саша ведь больше ни капельки Войнова не боялся, не убегал и не дёргался. Спокойный, уверенный — как будто и не было всех тех дней и недель неизвестности, страхов и недосказанностей, как будто они просто встретились и всё понеслось, закружилось, завертелось как надо, как оно и должно было быть, как у влюблённых и полагается — без тайн и секретов, без условий, без отчаяния, без смущения.
Куртка Сашина и рюкзак лихо отправились на заднее. Он остался в одной футболке — с авокадиками. И это тоже, в общем, придавало бодрости. И вот только когда Войнов припарковался во дворе одного из домов на Бутырской — тут его и заколбасило. И как он, незнакомый мужик, собирается ввалиться домой к Саше, напроситься на разговор с отцом, сказать, мол, отдайте мне сына вашего? Даже если пообещает, что будет лелеять и холить, любить и заботиться, — кто он такой? С какой стати ему верить - кто вообще обязан его слушать? На порог его пускать с какой стати? Он ни девушка, ни женщина, ни, на худой конец, парень — мужик неизвестный, который заявляет, что хочет с твоим сыном жить. Вот зе фак, ё-моё?!
И вот — дом: старая, кирпичная, годов шестидесятых пятиэтажка, подъезд в серединочке, лифта нет, лестница, четвёртый этаж (на третьем — какие-то растения в горшках комнатные), общая дверь металлическая, чёрная, дверь в квартиру тоже металлическая, но под дерево. Саша открыл своим ключом. Потянулся, зажёг свет в коридоре; там не было ничего необычного: шкаф, обувница, зеркало, вешалка. Обувь, та, что на полу перед обувницей, беспорядочно свалена. На вешалке вперемешку куртки: осенние, зимние, непромокайки, лёгкие.
Саша снял обувь. Кивнул Войнову:
— Тоже снимай.
Войнов наклонился, стянул ботинки, а когда разогнулся — отец Сашин уже вышел к ним из комнаты.
— Здравствуйте! — сказал Войнов чуть более громко, чем планировал. — Я Никита, — он протянул руку, ожидая подспудно, что рукопожатия не удостоится.
— Илья, — Войнову тоже представились и ответили — слава богам! Войнов прям выдохнул — рукопожатием. — Илья Андреевич, если тебе так привычнее.
У Войнова и в самом деле как-то от сердца отлегло сразу. Если бы отец Сашин стал ему «выкать» и начал бы с ним говорить подчёркнуто вежливо, было бы совсем неприятно. Это значило бы, что дела войновские капец как плохи,
— Пойдём на кухню, наверное, — предложил Илья Андреевич.
— Пап, давай я вам тогда чай сделаю, — засуетился Саша, видно было, что он нервничает.
— Иди поставь, — кивнул отец.
— Или тебе кофе, Никит? — уточнил Саша.
— Да, кофе, пожалуйста, если тебе не сложно.
— Кофе, окей. Чего сложного-то?
Кухня была зелёная, ну то есть как. Зелёные шкафчики, зелёная лампа, а обои какие-то просто весёлые, в геометрический рисунок. Саша готовил чай, Войнов сидел за столом, к нему вполоборота, и видел его мечущуюся спину — это как-то да, успокаивало.
Они с Сашиным отцом говорили о работе Войнова: что, как, кем, где работает — пока Саша заваривал пакетики, насыпал в чашку кофе, резал сыр, колбасу, хлеб, огурцы кружочками, ставил на стол тарелки с нарезанным и открытую пачку зефира. А когда всё было готово, Илья Андреевич сказал:
— Ты иди пока к себе, Саш. Дай нам поговорить вдвоём.
Саша кивнул, подхватил свою чашку с чаем и с ней ушёл в комнату. Войнову показалось, что сразу как-то в воздухе разлилось напряжение. Как будто случайно бутылку с ним, с напряжением, опрокинули. С Сашей было светло и почти не боязно. Войнов с Ильёй Андреевичем одни остались, а у Войнова не было ни плана, ни стратегии. Он рассчитывал лишь на свою честность. Впрочем, он всегда только ею и пользовался. Да и не умел по-другому. Чаще всего искренность играла ему на руку, иногда, правда, всё выходило не очень здорово — не всем по вкусу приходилась его искренность.
— Я думал, ты будешь моложе, — было первое, что сказал Илья Андреевич, когда они с Войновым остались одни.
— А я такой вот, что поделать? — пожал плечами Войнов. — Уже не первой свежести.
Сашин отец даже какую-то скупую улыбку выдал.
Войнов смотрел на него — не в наглую, а аккуратно, без нахальства, лишь изучая и пытаясь найти в нём с Сашей общее. Илье Андреевичу на вид было, Войнов решил, примерно лет на пять-десять меньше, чем его собственной матери. Впрочем, он не слишком хорошо определял возраст на глаз. Отец был таким же, как и Саша, астеником: высокий, суховатый. Усы, очки, короткие волосы с проседью.
— Может быть, это даже и лучше, что не Сашиного возраста… Наверное, уже в жизни понимаешь чего-то.
— Хочется на это надеяться, — неопределённо сказал Войнов. Он осторожно потягивал свой кофе из кружки, к еде не притрагивался.
— Ты ешь. После работы голодный, наверное.
— Спасибо, — Войнов соорудил себе бутерброд сырно-огуречный.
— Как вы познакомились? — спросил Мисаренко-старший.
— По телефону. Случайно, — ответил Войнов. — Я по работе звонил, ошибся номером, а на том конце Саша оказался.
— То есть не на сайте ни на каком? У вас тематические всякие есть, кажется…
— Нет. Не намеренно. Ни я никого не искал, ни Саша — тем более.
— И что? Почему ты решил с ним дальше общаться? Только потому, что он тоже… таким же оказался?
— Нет. Потому что понравился. Мы много разговаривали. Обо всём на свете — и мне это нравилось. Разговаривать с ним нравилось.
— М-м-м, — протянул Илья Андреевич. — А потом вы встретились?
— Долго не могли увидеться. Саша не хотел. Ему страшно было… А я очень хотел. Потому что Сашка — он не такой как все. Он редкий. Он… замечательный… Спасибо вам за него. Что вы его таким вырастили.