Госпитальер и Снежный Король
Шрифт:
– Гнусный политикан!
– не мог успокоиться госпитальер.
– Управляющего поджимают со всех сторон, - заключил Филатов.
– Чувствуется, что под ним качается постамент. Подводные политические течения. Он еще переживет пару «замораживаний». Но сдвинуть с места больше десяти процентов населения - тут его снесут.
– И кто придет на его место?
– Жесткие изоляционисты-консерваторы. Тогда Московия, скорее всего, утратит тут позиции.
– Если к этому времени не «заморозится» все население, - горько вздохнул Сомов.
– Именно.
– Итак, тридцать процентов,
– Хорошо, - согласился Филатов.
– Только ты останешься здесь. Мы не имеем права «заморозиться» вместе.
– Ну уж нет!
Они спорили до хрипоты. Филатов пытался налегать своим положением старшего группы, но на госпитальера давить было бессмысленно. Он как вода - расступался под напором и так же плавно занимал прежнюю позицию.
– Ты без меня ты там не выживешь, - неожиданно сказал Сомов.
– Это еще почему?
– удивился Филатов. Пока что получалось наоборот - шансы выжить без помощи своего друга у госпитальера, с учетом его физической немощи и отсутствия профессиональных боевых навыков, были минимальные.
– Знаю.
– Проинтуичил значит...
– Ну...
– Черт с тобой, санитар...
Отпускать их в Шандару местные власти не хотели. Верховный Управляющий понимал, что московитяне суют голову к черту в пасть. Потом, скорее всего, он рассудил, что, если гости сгинут по собственной глупости - ничего страшного не случится. Толку с них пока не было. А трагическую гибель уполномоченных можно будет повернуть таким образом, что позиции «изоляционистов» пошатнуться. Как же – представители дружественной державы погибли, пытаясь спасти жителей Синей Долины! После этого винить пришельцев во всех напастях будет куда труднее.
В результате друзьям предоставили десятиместный вертолет и полицейскую группу сопровождения.
Пузатая черная винтокрылая машина ждала на взлетной площадке аэродрома Департамента общественной стабильности.
– Ох, не люблю первобытную технику, - сказал госпитальер, критически рассматривая машину и выстроившихся около нее полицейских в защитных панцирях и шлемах, с автоматами наперевес. У одного был гранатомет. Складывалось ощущение, что они отбывают на диверсионную акцию в тыл врага.
– Ничего. Домчит, как миленькая, - заверил разведчик.
– Знаешь, что мне пришло в голову, - неожиданно произнес Сомов.
– С чтением мыслей у меня пока слабовато.
– Что эпидемия распространяется со скоростью пешехода.
– Пешехода, - прищелкнул пальцами Филатов.
– Именно...
– И что?
– Пока не знаю... Но что-то тут есть…
***
Вертолет трясло, как в лихорадке. Двигатель рокотал так, что уши закладывало.
– Чертова керосинка!
– прокричал госпитальер, утомленный часовой тряской.
– Это чтоб мы не забывали, что не всегда
– крикнул в ответ Филатов, придвинувшись ближе к другу на заднем упругом и неудобном сидении вертолета.
– Мне кажется, это не машина, а дракон!
Внизу тянулись леса, иногда рассеченные прямыми лезвиями шоссе. Когда леса обрывались, начинались сельхозугодия, по которым ползли букашки сельскохозяйственных механизмов различного назначения. Над полями возвышались элеваторы, похожие на феодальные замки. Планета жила на дорогостоящих и сложных в производстве натуралпродуктах. Создание синтетического продуктового комплекса стояло в числе ближайших задач согласно договору с Московией.
Места постепенно дичали. Сначала шли девственные сосновые леса, потом их сменили березки. Десятки озер лазурными драгоценными камнями сияли среди лесов и полей. Тянулись извилистые реки.
– Озерный край!
– пояснил капитан полиции, похожий в своей полной экипировке на рыцаря. Он сидел рядом с летчиком, положив руку в перчатке на автомат.
– Великолепно!
– кивнул госпитальер...
Постепенно леса стали снова редеть. Показались небольшие поселки из небольших аккуратных домиков, сверху казавшихся игрушечными. Постепенно поселков становилось все больше. И вот в поле зрения материализовалась Шандара. Четко обрисовались, увенчанная золотым двенадцатиугольником административная пирамида, пагоды, минареты, разноцветные луковки храмов.
Вертолет упрямо накренился лбом вперед и решительно двинулся в сторону административной пирамиды. На посадочной площадке перед ней застыли три вертолета и пять новеньких глайдеров, которые в последние месяцы напрочь отказывались работать. Рядом была автомобильная стоянка, заставленная машинами ярких праздничных расцветок.
Переменчивое настроение у госпитальера сейчас, несмотря на ответственность момента, было приподнятое. Ясный солнечный день, красивая планета, уютный городок.
– Благолепный вид, - произнес он довольно...
И вдруг лицо его исказила гримаса.
Его что-то кольнуло, когда вертолет пересекал границу города. Сердце сжало. А потом перед глазами все поплыло. Цвета и очертания предметов вроде остались такими же, и вместе с тем стали неуловимо иными. Стали чужими... Он обхватил щеки ладонями.
– Что такое? – испуганно подался к нему Филатов.
– Ничего... Ничего...
Сердце отпустило, но тревога иглой засела в нем, напрочь испортив очарование дня.
Вертолет грузно уселся на площадку, качнулся несколько раз на опорах. Двигатель начал глохнуть, и круг над головой стал разбиваться мелькающими лопастями. Наконец, лопасти замерли.
– Прибыли, - сказал капитан полиции.
– Глава городской Конвенции уже ждет нас...
– К черту, - отмахнулся Филатов.
– Он нам без надобности.
– Только он об этом не знает. Вас встречают.
К вертолету направлялась делегация. Во главе нее шествовал очень высокий человек в ярко-красном костюме с изображением двенадцатиугольника на груди - скорее всего, это и был Глава выборной городской Конвенции.
Филатов досадливо посмотрел на делегацию. Но поделать ничего не мог.