Господин адвокат
Шрифт:
– А кто еще? Генеральный секретарь коммунистической партии или, может, президент СССР, будь он неладен? – язвительно спросил дядька.
– А хоть бы ту же Софью Палеолог возьмите, – сказал я.
– Кто такая? – подозрительно спросил дядька.
– Жена Ивана Третьего. Та самая, которая из Византии герб в виде орла в Россию привезла.
– Мы университетов не кончали, – вроде как оправдываясь за что-то, сказал дядька. – Нас только хотели на учебу по партийной части отправить, да не успели.
Серафим Иванович
– Еще можно киевского князя Владимира вспомнить – того самого, который к православию приучал, или даже, для примера, небезызвестных Рюриковичей еще можно привести.
– Не в тех ты еще летах, чтобы подобные примеры приводить, – разозлился дядька. – Тебе ума набраться еще следовало бы да по России поездить, чтобы понять, чтобы мы ее бесповоротно потеряли. Да мы же на японских машинах катаемся, разговорному английскому в школе учимся и на доллар молимся, а ты говоришь, Россия.
За резкий тон я страшно обиделся на дядьку и решил прекратить бесполезный спор, демонстративно при этом замолчав.
– Нету ее. Нет России. Нет, – даже не заметив моей обиды и для убедительности как бы в поисках чего-то слегка поворачиваясь вокруг себя, твердил дядька, – растеряли мы Россию. Ну, где вот она, по-твоему? Где? Покажи ее мне. Покажи мне Россию!
По приезде в Лебеданск первым делом Серафим Иванович на своем стареньком «Москвиче» повез меня в центр, чтобы показать украшенное помпезной лепниной бывшее некогда райкомом партии двухэтажное здание суда. Оно стояло на единственной площади поселка, где печально смотрел куда-то вдаль памятник Ленину.
По причине окончания рабочего дня здание суда оказалось закрытым.
– Вот, елки, ирония судьбы! – сказал дядька, зло стукнув кулаком в дверь. – Я когда-то здесь работал, умные книги читал, важный ходил, как гусь, меня даже на учебу отправить хотели, да перестройка все испортила. Должность у меня тогда была маленькая, но, как говорится, хорошая. Золотые были времена! Да и прошли они. А теперь, гляди, как все обернулось. Завтра здесь моего сына судить будут.
Мы постояли немного у запертых дверей и поехали устраиваться.
Не смотря на огромное желание Сарафима Ивановича поселить меня у себя в доме, я все-таки настоял на том, чтобы меня определили в гостиницу.
– Во-первых, проживать в доме у клиента хорошему адвокату как-то несолидно, и, во-вторых, мне придется очень много работать, готовиться к выступлению в суде, – сказал я.
– Да разве может быть удобно в гостинице-то? – сказал Крылатый. – Поехали к нам. Жена и дочка будут рады. Что ты как неродной?! Истопим баню, поужинаем, выпьем за встречу.
– Ни в коем случае, – запротестовал я, догадавшись, что ужин никак не обойдется без традиционного в Лебеданске горячительного напитка.
Пришлось снова объяснять Серафиму Ивановичу, что подготовиться
Уж не знаю, каким чудом, но мои аргументы на Крылатого подействовали, и он отвез меня в местную гостиницу, при этом даже предоставив право самостоятельно выбрать себе номер.
Естественно, я выбрал самый лучший номер, который особенно понравился мне именно тем, что в нем имелся крытый зеленым сукном старинный письменный стол у окна с намертво прикрученным к крышке чернильным прибором. Рядом с прибором стоял черный допотопный дисковый телефон. Я тут же снял трубку, выяснил, что он не работает, и положил трубку снова на рычаг.
Потом я ткнул в чернильницу авторучкой и уставился на прицепившуюся к ее острию дохлую муху, после чего уселся в располагавшееся у стола кресло и стал любоваться чудным видом на возвышавшуюся над Лебеданском, окутанную вечерним сумраком гору с лысой вершиной и просекой, ведущей к вершине.
После того как я включил зеленую настольную лампу и принялся вытаскивать из дорожной сумки учебники и справочники по уголовному праву и процессу, Серафим Иванович все понял и бесшумно покинул комнату.
Примерно через полчаса в мой номер постучали.
Я открыл дверь и увидел девушку.
– Вот, – сказала она, протягивая мне через порог что-то завернутое в полотенце. – Мама велела вам передать.
– Что это? – спросил я.
– Пицца с белыми грибами, – ответила она, – берите, а то остынет.
Увидев мое замешательство, девушка объяснила:
– Я младшая дочь Серафима Ивановича и, стало быть, ваша троюродная сестрица. Меня зовут Светлана. А вы правда Сережку в суде защищать будете?
– Да, правда, – ответил я и тут же усовестился.
Как это, интересно, я буду защищать своего подзащитного, если до сего момента даже не удосужился узнать подробности всего произошедшего?
Я взял сверток и пригласил девушку пройти в комнату.
Светлана прошла и села в кресло. Она бесцеремонно взяла со стола учебник уголовного права и заявила:
– Я в следующем году тоже хочу на юридический поступать. Трудно там учиться?
– Кому как, – ответил я и тут же спросил: – Светлана, что вам известно о происшедшем?
– Это про то, как Сережка бабу Галю зарезал, что ли? – спросила она.
Я кивнул головой, взял со стола блокнот и приготовился записывать.
– Да нет, ничего такого я не знаю, – ответила Светлана. – Но думаю, что все подробности может рассказать Оксанка.
– Кто такая Оксанка? – спросил я.
– Сережкина бывшая подружка, – неопределенно махнула рукой Светлана. – Она в тот день с ним была, и мне кажется, что Сережка убийство из-за нее совершил.