Господин адвокат
Шрифт:
– Почему вы не читаете закон? – привстав с места и для пущей убедительности снова хлопнув ладонью по столу, грозно спросила меня судья в своем кабинете.
Ну вот, начинается! Она что, пригласила меня только для того, чтобы выяснить этот вопрос? Ей что, не хватило счастья поиздеваться надо мной при людях?
– Если бы вы читали кодекс, то наверняка знали бы, что наряду с адвокатами в качестве защитника может быть допущено иное лицо, о котором ходатайствует обвиняемый. Вы этого не
Она еще раз испепеляюще посмотрела на меня и почему-то обиженным голосом сказала:
– Идите и готовьте соответствующее ходатайство.
Решив, что разговор окончен, я направился к двери.
– И учтите, я больше не потерплю никаких фокусов, – вдогонку сообщила она. – В самое ближайшее время я намерена закончить это уголовное дело производством и вынести приговор. Всякие там ваши адвокатские уловки о переносе дела, как и ходатайства о назначении экспертиз будут мною сразу же отклонены. Вам это понятно?
– Понятно, – сказал я и вышел.
– Что она сказала? – с улыбочкой Иуды спросил меня адвокат Лисицын, когда я вернулся в зал.
– Сказала, что допускает меня в качестве защитника, – сообщил я.
Улыбка с его лица мигом сошла, и он стал убирать со стула, располагавшегося рядом с ним, свои вещи.
– Ладно, в тесноте, да не в обиде, – сказал Лисицын, и я тут же сел на освободившийся стул.
– Будем знакомы, меня зовут Иван Петрович, – сообщил адвокат и протянул руку для рукопожатия.
Я тоже представился.
– Дурак, – вдруг со злостью сказал Иван Петрович. – Ему вину надо признавать, а он в отказняк играет. Сказал бы – да, это я убил Мишину, чистосердечно раскаиваюсь. За такое признание срок меньше назначают. Признавай вину, – громко обратился он к сидящему в клетке Сергею Крылатому. – Тебе это при вынесении приговора непременно зачтется.
Крылатый на это ничего не ответил, а только хмыкнул и отвернулся.
– Как хочешь, – сказал Лисицын. – Мое дело посоветовать, как лучше, а выбор делать одному только тебе.
Вскоре в зал снова стали просачиваться люди.
Среди прочих с совершенно равнодушным взглядом вошел Серафим Иванович и, увидев меня рядом с адвокатом, в нерешительности остановился, после чего прошел на свое место, сел и стал с опаской поглядывать на меня из толпы.
Через минуту в зал влетели обвинитель, секретарь, а следом за ними судья.
– Продолжаем судебное заседание. Вы подготовили ходатайство? – спросила меня судья.
– Да, – хриплым голосом ответил я.
Эх, знать бы еще, как эти ходатайства готовят!
– Отлично, – сказала судья. – Заявляйте.
Я встал со своего места и стал рассматривать лампы на потолке.
– Прошу допустить меня к участию в деле, – зашептал мне адвокат
Я, как школьник, услышавший спасительную подсказку, все повторил.
– Прекрасно, формальности соблюдены, – констатировала судья. – Подсудимый, встаньте. Вы настаиваете на том, чтобы в качестве вашего защитника в процесс был допущен Вострецов Николай Альбертович? – спросила она.
Сергей Крылатый встал, почесал затылок, пожал плечами и протянул:
– Да мне все равно.
– Подсудимый не против, – сказала судья и снова обратилась ко мне: – Суд определил допустить вас к участию в деле в качестве защитника Крылатого Сергея Серафимовича. Разъясняется право отвода. Лица, участвующие в деле, имеют право заявить отвод судье, секретарю, прокурору, если считают, что они прямо или косвенно заинтересованы в исходе дела, также они могут заявить отвод по иным основаниям, предусмотренным законом. Право понятно? Отводы к составу суда имеются?
Все отрицательно замотали головами.
После этого судья разъяснила другие права и обязанности и спросила:
– Имеются ли у участников до начала судебного следствия какие-либо заявления и ходатайства?
Все снова отрицательно замотали головами.
– Так то у нас протокол ведется, – непонятно с чего вдруг разозлилась судья. – На вопросы суда прошу отвечать словами.
И все тут же поспешили сообщить, что заявлений и ходатайств до начала судебного следствия не имеют.
– Что ж, прошу прокурора изложить суть обвинения, – сказала судья и поудобнее устроилась в кресле.
Прокурор встал, прокашлялся, поправил свои массивные очки и официальным голосом начал читать:
– Настоящее уголовное дело возбуждено по факту обнаружения девятого мая этого года по адресу: Лебеданск, улица Профосюзная, дом одиннадцать трупа гражданки Мишиной Галины Васильевны с признаками насильственной смерти. Предварительным следствием установлено следующее: пенсионерка Мишина проживала одна, близких родственников не имела и у себя дома занималась изготовлением крепких спиртных напитков домашней выработки типа «самогон», которые реализовывала населению.
Девятого мая сего года в вечернее время, около двадцати одного часа, к ней пришел Крылатый С.С. и попросил продать ему спиртное в долг, на что Мишина ответила категорическим отказом и оскорбила его. Крылатый ушел, но примерно через десять минут вернулся, путем свободного доступа проник в дом и, находясь на кухне, нанес ножом удар Мишиной в грудь, который оказался смертельным, после чего взял со стола бутылку самогона и с места преступления скрылся…
– Дело гнусное, – прошептал мне Иван Петрович Лисицын, – все доказательства против него.