Госпожа моего сердца
Шрифт:
Меланта смотрела на него некоторое время, затем поняла, что он это сказал не ради любезности.
— Это правда?
Он перекрестился. Она продолжила подозрительно:
— Так ты не считаешь мое тело неприятным? Он лег рядом с ней, положил руку ей на грудь и застонал. Затем провел ею по ее животу. Его глаза закрылись. Он перенес руку на ее бедро и стал гладить там, затем медленно его ладонь скользнула между ее ног, его пальцы легли на самое интимное место.
— Моя госпожа, ты как чудесное вино! — Он улыбнулся и слегка надавил рукою.
Вот оно! То жуткое чувство наслаждения, которое
— Ах, — выдохнула она и, стараясь совладать с дрожью в голосе, произнесла: — Вкусное как вино или дурманящее как вино? — Она старалась шутить, чтобы скрыть охватившее ее блаженство.
— И то и другое, — тихо проговорил он. Она бросила лукавый взгляд.
— Это речи, достойные щеголя при дворе. Большой палец его руки стал опускаться вниз, ища ее. Меланта вздрогнула и попыталась сжать ноги.
— Леди, сейчас ты при моем дворе, и здесь я хозяин и господин. — Он мягко, но настойчиво преодолел ее сопротивление, разведя ей ноги. Затем стал гладить внутренние поверхности ног, все выше, выше. Теперь он стал касаться ее там, заставляя каждый раз вздрагивать при этом.
Она почувствовала, что ее тело, и грудь в особенности, охватила сладкая истома. Она несколько раз пыталась что-то сказать и, наконец, сумела произнести: «Хватит».
— Нет, ты же просила меня научить тебя греховному наслаждению. Это второй грех — порочное прикосновение, моя госпожа.
Его палец двигался дальше, ритмично надавливая и отстраняясь от нее. Она судорожно проглотила слюну.
— В это я могу поверить — это явно греховно, — изменившимся голосом произнесла она.
Он немного изменил свою позу.
— А вот это первый… — не прекращая движения своего пальца, он склонился над ее ртом, — …греховный поцелуй. — Он коснулся языком ее губ, а затем вошел им в ее рот. В этот момент Меланта почувствовала, что там, внизу, его палец стал тоже медленно и осторожно, но совсем неотвратимо двигаться в ее тело, внутрь ее. Она застонала и вдруг поняла, что легкая тяжесть его подбородка, трущего ее лицо, тоже опаляет ее огнем чувств. Это было уже слишком, всему сразу нельзя было противостоять. Ее ноги скользнули вдоль ковра, она напряглась, словно желая еще больше вытянуть их, чем это было возможно.
Он вдруг отстранился, и, воспользовавшись этим, Меланта стала часто дышать, с мелькнувшей надеждой взять себя в руки, но он лишь перенес свои ласки на новое место ее тела. Его губы коснулись груди, а палец полностью вошел в нее, до самых тайных глубин.
Теперь уже воздуха не хватало. Ее грудь бешено колебалась, она стонала, а он ласкал языком взлетающие и опадающие соски. Ее тело изгибалось и стремилось к нему, к его губам, языку, пальцам — самым нахальным и порочным в мире, таким неузнаваемым сейчас.
— Еще есть порочная связь, — донеслось до нее. — Но мы же обручены, так что это не для нас, — говорил Рук. — Есть и грех совращения девы, четвертый по счету. Но этого тоже я не могу показать. Ты же не дева.
Слова доносились до нее из тумана, но последнее она поняла и послушно выдохнула:
— Нет, не дева.
— И клятвы безбрачия ты не можешь нарушить, если только, случаем, ты ее
Ей вдруг стало смешно, и она бы засмеялась, если бы смогла.
— Я… кажусь тебе… святой? — с трудом произнесла она.
— Нет, ты кажешься мне моей женой, желанной и земной. И все, что мы сделаем, — безгрешно, как сказал Святой Альберт. — Он вдруг жадно и даже яростно посмотрел на нее.
В своей жизни не одного мужчину Меланта заставила верить в то, что она роковая женщина, опытная в любовных утехах и опасная для любовников. Но еще никто не смотрел на нее как на простую, хотя бы и желанную жену. И никто еще не разглядывал ее обнаженную, беззащитную перед мужчиной, который лежал рядом.
Он снова поменял свое положение. Теперь, опираясь на локоть, он стал стаскивать с себя одежду, и Меланта поняла, что сейчас он ляжет на нее, и все закончится. Она почувствовала разочарование. Странно, она полюбила это ужасное состояние истомы и безропотной покорности, и ей не хотелось прекращать его. Но ей хотелось и того, чтобы он лег на нее. Тогда, с Божьей милостью, она сможет родить его ребенка. Но все же она согнула ноги. У нее был опыт таких встреч: нескольких — с Лигурио и одной — с Руком.
Собравшись с силами и с духом, она сказала:
— Пока мне показали только два греха. Как с остальными?
Он ничего не ответил. Она чувствовала, как его обуревает ужасное желание. Он начал становиться нетерпеливым. Вот он навис над ней, и Меланта провела пальцами руки по его спине.
Он требовал, и она послушно развела ноги. Она напряглась в ожидании, когда он своим весом навалится на нее.
Но он не обрушился на нее, а, опираясь на руки и лишь слегка касаясь ее, стал жадно целовать ее губы, шею, грудь. Она стала погружаться в сладостное забвение. Вдруг он сильно сжал ее сосок. Она вздрогнула и почувствовала, как ее пронзило желание. Она порывисто выгнулась, мечтая только о том, чтобы он лег на нее и сжал ее.
— Merci, merci, — вырвалось из ее горла.
Ее мышцы напрягались каждый раз, отвечая на ту болезненную истому и наслаждение, которые она испытывала, когда он сдавливал сосок.
Какая сладкая боль. «Merci, merci».
Он вдруг снова отпустил ее, и она чуть не заплакала от обиды. Он поднялся. Ее охватил страх, что он больше не будет целовать ее, трогать и ласкать. Но он снова приблизился к ней, сжал ее бедра и прижался губами к ее лобку. Теперь вместо пальца ее там ласкал его язык.
Перед глазами Меланты блеснули огни. Она задрожала, теперь уже издавая стоны без перерыва. Ее тело горело, словно пораженное молнией наслаждения. Она откинула голову далеко назад, выгнулась, высоко подняв свою трепещущую грудь. По телу Меланты прокатывались волны желания. Она просила, умоляла, ждала.
— Леди, для твоего обучения я использовал и тринадцатый грех — порочное объятие, — вдруг услышала она его срывающийся голос. Она дико захохотала, и тут же почувствовала, как к ней там прикоснулись снова. Но теперь это была его твердая плоть. К своему удивлению, она поняла, что все, только что испытанное ею, когда он ласкал ее языком, начинается снова, но только теперь все становилось еще сильнее и резче. Он тихо надавил на нее, и наконец она ощутила, что он постепенно погружается в нее.