Госпожа моего сердца
Шрифт:
Аллегрето сидел тихо, лениво поглядывая в дальний угол зала, где стоял его отец. На губах его была все та же презрительная улыбка, глаза полуприкрыты.
— Я горжусь тобой, Аллегрето. Ты был здесь.Ты настоящий сын.
— Мой господин, — Аллегрето поклонился.
— Я не известил тебя о своем приезде. Это, по-видимому, единственная причина столь нерадостного приема.
Аллегрето не сказал ни слова. Он даже не пошевельнулся.
— Доставь это, — Джиан указал на Дезмонда, — туда, где я смогу разобраться с этим,
Дезмонд был бледен. Он закусил губу, когда Аллегрето подошел к нему и отвязал его от скамейки. Теперь он осознал все предупреждения Кары, но было слишком поздно.
— Донна Кара, — сказал Джиан, — вы должны позаботиться, чтобы комнаты для вашей госпожи были готовы. Я думаю, она скоро будет с нами.
Кара не могла сомкнуть глаз. Она отправилась в часовню и стала молиться там о душах своих родителей и сестре. Она молилась о Дезмонде. Пришедший для службы священник с любопытством посмотрел на нее, и она поспешила уйти, чтобы не привлекать излишнего внимания. Все было тихо и неподвижно во дворе замка, освещенного холодными предрассветными звездами.
Из арки у входа появилась темная фигура человека. Это был Аллегрето.
— Подожди, — сказал он. Его голос немного дрожал.
Она почувствовала слабость.
— Все кончено?
— Нет, — тихо сказал он. — Он все еще держится. Не много времени прошло. — Он вздрогнул. Даже в темноте она увидела, как сжимаются его кулаки. — Мне жаль, — прошептал он.
Она закусила губу. Потом покачала головой.
— Это все твой отец.
— Я не знал, я даже не предполагал… Ты не должна даже подходить к нему. Я даже не мог подумать, что он приедет сюда.
Он дрожал от страха. Ей показалось, что он сейчас упадет, и она попыталась поддержать его. Он схватил ее руку и страстно прижал ее к своему лицу. Она почувствовала слезы на его щеках, но они были холодны, как будто плакала мраморная статуя.
— Не надо, — она не могла смотреть на его отчаяние. Она обняла его, пытаясь успокоить. Со вздохом он уткнулся лицом ей в плечо, как испуганный ребенок. Потом поднял голову и поцеловал ее.
— Нет, — говорила она. Но его холодные губы и щеки касались ее, забирая у них живое тепло с отчаянной жадностью.
— Нет. — Она отвернулась. Она провела рукой по его волосам, как бы отстраняя его, но в то же время не выпуская из объятий.
Так они и стояли некоторое время. Она все гладила его по голове, пока ее рука не замерзла. Вдруг он отстранился от нее.
— Сука от Монтеверде! — проговорил он, но в голосе его не было злобы, только боль.
Его тень падала рядом с ней на стену. Она коснулась ее ладонью, но тень была холодной и темной, неживой. Она подумала о том, что ее жизненных сил слишком мало для него, даже если она отдаст их все.
— Пойдем, — сказал он спокойно, как будто еще минуту назад они не были так близки. — У меня есть идея, и мне нужна твоя помощь. — Он
Она не могла смотреть на Дезмонда. Она боялась даже взглянуть на него. Когда открыли дверь, она вскрикнула от боли и ужаса. Охранника не было. Аллегрето приказал ей сидеть и говорить только тогда, когда ей позволят. Она не стала спрашивать, что он сделал с охранником, но смотрела на то, что они сделали с Дезмондом.
В погребе горела свеча. Тень Аллегрето скользила по развешенным тут же окорокам и мешкам с яблоками.
— Ну, мой упрямец. Вот ты и познакомился с моим отцом, — говорил он тихо. — Теперь выбирай сам, с кем тебе лучше иметь дело.
Кара, не отрываясь, смотрела на открытую дверь и лестницу за ней. Дезмонд молчал, было слышно только его прерывистое дыхание.
— Ты все равно не выдержишь пыток, — сказал Аллегрето. — Скажи мне, где она, и я увезу тебя отсюда раньше, чем придет мой отец.
— Нет, — прошептал Дезмонд.
— Тогда скажи мне, как я могу передать ей, что мой отец здесь. Она не ждет этого. Никто из нас не ожидал…
— Нет, ты скажешь ему все… — слабеющим голосом прошептал Дезмонд.
— Кара.
Она обернулась. Она посмотрела только на его лицо, на его бледное лицо. Оно не было разбито.
— Ты не слушал меня раньше, так послушай сейчас! Аллегрето освободит тебя, ты не сможешь противостоять Джиану. Он станет убивать тебя постепенно, или вообще оставит жить, что еще хуже. Но он убьет и нас, если узнает, что мы приходили помочь тебе! Мы старались избавить тебя от пыток, тогда этого не было бы вовсе. Глупый, помоги же себе! Аллегрето рискует жизнью из-за тебя!
Его глаза закрылись, а голова упала на плечо. Он что-то бормотал по-английски.
— Говори по-французски, — раздраженно сказал Аллегрето. — Мы не понимаем.
— Я не знаю, — повторил молодой человек. Он сглотнул слюну и застонал. — Я не знаю. Мне больно.
— Вот мой нож. Ты видишь? Я освобожу тебя. Тебе не будет больше больно. Как только ты скажешь мне, где она, я освобожу тебя.
Он повернул голову Дезмонда, чтобы тот мог увидеть нож.
— У тебя есть время, пока она считает до двадцати. А потом мы оставим тебя на суд Бога и моего отца.
Он кивнул Каре. Она начала считать очень медленно, как только могла, глядя Дезмонду в лицо. Он молча качал головой. Откуда-то сверху донесся крик петуха. Светало.
— …Восемнадцать, — сказала она, закрывая глаза, — девятнадцать…
— Я не могу сказать вам, но я могу доставить… Аллегрето перерезал одну веревку, и Дезмонд вскрикнул, когда одна рука упала ему на колени.
— Доставить? — продолжал Аллегрето, работая ножом.
— Доставить… поблизости от нее… дадите мне послание. Подождете… ответа. Я клянусь. Помогите мне!