Гость из будущего. Том 3
Шрифт:
— Как перегорела? — наигранно удивился я и, подойдя к занавесу, посмотрел через маленькую дырочку в зрительный зал.
А зал местного стрелецкого ДК тем временем был уже забит под завязку. Мужчины о чём-то весело переговаривались, наверное, строя планы, где провести остаток вечера и самое главное, чем этот вечер сделать незабываемым. Женщины сосредоточенно поправляли макияж. Скорее всего, им сейчас представлялось, как на сцене появятся красавцы: Василий Лановой, Олег Стриженов и Николай Рыбников, а они, хлопая ресницами, побегут дарить им цветы, чтобы прикоснуться к недосягаемым кумирам. О чём думали зрители более юного возраста,
— Как ничего не сказал? — ещё сильнее запаниковала директриса.
— Ну, перегорела и перегорела, — улыбнулся я. — Мы с вами, товарищ Никитина, строим самое передовое государство в мире, поэтому разные лампы накаливания и прочие злые происки врагов нам помещать просто не в состоянии. Поднимайте занавес, включайте микрофоны, — хохотнул я и пропел:
Мы начинаем свой концерт, для чего? Для чего?
Чтоб не осталось в стороне. Никого, никого.
Пусть не решить нам всех проблем. Не решить всех проблем.
Но станет радостнее всем. Веселей, станет всем.
— Хорошая песня, — пролепетала женщина и бросилась в курилку ещё за одним своим нерадивым подчинённым, теперь уже за работником сцены.
Наконец, ровно через минуту кулисы занавеса разошлись в разные стороны, и весь зал местного ДК, все 600 человек посмотрели на меня одного, словно я — пророк Моисей и сейчас дам сразу десять заповедей, которые перевернут жизнь.
— Здравствуйте, товарищи! Здравствуй, Сестрорецк! — весело гаркнул я в микрофон и сам же захлопал в ладоши, чтобы услышать ответные аплодисменты, которые не заставили себя ждать.
Затем я выждал небольшую паузу и начал вводную часть своей коротюсенькой лекции:
— Всем вам, конечно же, хорошо известно, что сегодня, в эти самые дни, в нашей родной Ленинградской области проходит Первый Всесоюзный кинофестиваль. Где на суд строго всесоюзного жюри представлены такие картины, как «Живёт такой парень», «Тишина», «Живые и мёртвые», «Родная кровь», «Гамлет» и многие другие.
— Скажите, а Олег Стриженов приехал? — пискнула какая-то барышня лет тридцати с первого ряда.
— Какие ещё есть вопросы по фестивалю? — буркнул я и подумал, что сейчас меня разными звёздами кино буквально заклюют.
— А Харитонов сегодня выступит? — донёсся женский голос с другой половины зала.
— А Коля Рыбников? — выкрикнула барышня со второго ряда.
— Бондарчук приехал? — загудел какой-то суровый мужик.
— Спокойно, то-ва-ри-щи! — перекричал я весь зал, пользуясь преимуществом, которое дают микрофон и колонки. — Если других вопрос по фестивалю нет, тогда переходим к концертной программе! Песня остаётся с человеком! Песня — верный друг твой навсегда! — произнёс я чётким командным голосом. И так как наш советский народ привык начальство если не уважать, то побаиваться, зал на секунду притих. А я, пользуясь моментом, ударил по гитарным струнам и запел:
Как провожают пароходы?
Совсем не так, как поезда.
Морские медленные воды —
Не то, что рельсы в два ряда…
И как только из моих уст зазвучал припев «вода-вода» из левой кулисы в танце, смутно напоминающем румбу, вышли Савелий Крамаров и Владимир Высоцкий. «Федя Косой, вон — Федя Косой», — зашептались в зале, и кое-где раздалось тихое хихиканье. «Черти полосатые, — подумал
Морские медленные воды —
Не то, что рельсы в два ряда,
И провожают пароходы
Совсем не так, как поезда.
— Ча-ча-ча! — выкрикнул я, выдавив улыбку на своём лице.
Зал разразился аплодисментами, мы втроём отвесили один общий поклон и я в этот момент прошипел: «Танцевать не умеете, а лезете». А затем я снова улыбнулся благодарной сестрорецкой публике и объявил:
— Встречайте! Один из лучших комедийных актёров страны: Савелий Крамаров! — я указал рукой на Саву. — И восходящая звезда советского кинематографа, актёр Владимир Высоцкий! — я захлопал в ладоши, заставив поаплодировать весь зал, и шепнул Владимиру Семёновичу: «ушли».
— А так же ещё одна восходящая звезда советского кино, — пророкотал Высоцкий и указал на меня рукой.
— Режиссёр Ян Нахамчук! — хором гаркнули мои непослушные коллеги.
«Поросята», — буркнул я и вместе с Владимиром Семёновичем удалился в левую кулису, где стоял звуковой пульт, за которым работал звукорежиссёр и он же работник сцены. А Савелий Крамаров, оставшись у микрофона, громко крикнул: «привет!», затем рассмеялся и перешёл к первому юмористическому монологу.
— Вот вы тут спрашивали: «почему Лёня Харитонов не приехал, Коля Рыбников, Олег Стриженов?». А я вам отвечу: «Потому что кругом засели одни бюрократы. И чтоб куда-то прилететь, нужно двести бумаг подписать. А может и больше». А теперь представьте отчётный доклад бюрократа перед членами нашего советского правительства.
— Хорошо подвёл, — пробурчал Высоцкий, присев на стул в левой кулисе.
— Годится, — кивнул я, усевшись рядом, а сам подумал, что Савка шикарно работает, талантливо сориентировался на ходу и недаром для него сочиняют маленькие эпизоды во всех комедийных фильмах.
— В связи с коренными изменениями в деле преобразования нашей страны многие из нас могут оказаться лишними, — произнёс, глядя в бумажку, Крамаров со сцены. — У нас развелось много прохиндеев, болтунов. Вы! Чего вы-то? Вымогатели! Аааа! Вымогатели вы! И других паразитов на теле, о господи прости, на теле нашей страны.
— Ха-ха-ха! — загоготала публика в зале.
— Слушай, командир, — шепнул мне Володя Высоцкий, — а ведь нам нужно что-то соображать. У нас вся программа на полчаса. Мы ведь как думали: 15 минут покажут кино, 15 минут ответы на вопросы, а потом уже коротенький концерт.
— Знаю, — пробурчал я. — Давай сделаем так. Сейчас Сава отработает. На сцене появлюсь я, спою песню «Почему в семнадцать лет парню ночью не до сна». Потом расскажу про новый детектив, с драками, погонями и перестрелками, про наши «Тайны следствия». Далее скажу, что одну из главных ролей в детективе сыграл Владимир Высоцкий, то есть ты.