Гость из будущего. Том 3
Шрифт:
— А я, значит, подойду к микрофону, поведаю как стать актёром, как поступал в школу-студию МХАТ, — поддакнул Высоцкий. — Прочитаю монолог Хлопуши и спою «Коней привередливых» из нашего детектива.
— Да, — кивнул я, — затем ты пригласишь на сцену Савку, который тоже расскажет, как начал сниматься в кино, про первые свои роли. Это займёт ещё минут десять. А потом мы с ним разыграем сценку «Экзамен».
— Это где младший преподаватель футболист-любитель и студент футболист-любитель и оба ни хрена не знают? — захихикал Володя Высоцкий. — Смешно. Ну и в конце мой актёрский этюд
Высоцкий уставился на меня «рентгеновским» взглядом, однако никакой рентген никогда бы ему не показал того, что всё это я одолжил из будущего, чтобы не пропасть в настоящем.
— Откуда-откуда? — проворчал я. — От дядюшки верблюда.
Спустя примерно час, который пролетел как каких-нибудь пять минут, сестрорецкий ДК буквально стонал от восторга. И было из-за чего. Первый же юмористический монолог Савы Крамарова «зашёл на ура» и завёл весь зал, настроив его на благожелательный и позитивный лад. Володя Высоцкий так же не подкачал, а после «Коней привередливых» зрители встали со своих мест и устроили самый настоящий шквал оваций. После чего директриса с огромными удивлёнными глазами прилетела за кулисы и потребовала от меня пообещать, что мы непременно останемся здесь на ужин и последующее чаепитие.
Далее я и Савелий вдоволь порезвились, разыгрывая миниатюру про экзамен по электротехнике. Я для пущей живости добавил эпизод из «Операции Ы», когда студент набирает сразу несколько экзаменационных билетов и предлагает профессору следующий билет взять себе, словно они играют в очко. Кстати, в этот момент за нашу левую кулису заглянули ещё три сотрудницы этого ДК, к которым лучше всего подходило определение «женщины на выданье в самом соку». И я уже тогда понял, что нужно «делать ноги» и что так называемое чаепитие может плохо закончиться для моих друзей.
Поэтому когда Владимир Высоцкий прорычал монолог Гамлета, исполнив песню на стихи Пастернака, и мы вышли на финальный поклон, я прошептал: «Быстро кланяемся, благодарим за гостеприимство и валим к чертовой бабушке». Тем временем благодарные зрительницы понесли нам букеты цветов, мужики перешёптывались, что такой концерт недурно было бы отметить и обсудить где-нибудь в пивной. А молодёжь стала радоваться тому, что мы сейчас уедем, и начнутся современные танцы на площадке около этой древней «избы читальни».
— Молодцы! Молодцы! — стоя скандировал весь зал.
Мы культурно сделали ещё два поклона, и вдруг какой-то «умник» потребовал вызвать нас на бис:
— На бис! На бис! — дружно стали требовать жители Сестрорецка.
— Дорогие товарищи! — крикнул я в микрофон. — Дорогой нашему сердцу Сестрорецк! В плотном графике Всесоюзного кинофестиваля, к сожалению, нет времени выступать на бис. Меня и моих друзей уже ждут в ленинградском кинотеатре «Титан», после чего запланирована деловая встреча с первым секретарём Ленинградского обкома КПСС. Поэтому спасибо за тёплый приём! До встречи в кино!
И мы пулей вылетели со сцены. В гримёрке я захватил коробку с киноплёнкой, которая так и не пригодилась и, пробурчав:
— Куда?! Без чая не пущу! — директриса местного ДК грудью преградила отход нашему творческому трио.
И тут в приоткрывшуюся дверь директорского кабинета мне удалось рассмотреть коньяк, закуски, чай с конфетами и тех самых симпатичных сотрудниц дома культуры, которые к праздничному застолью уже успели сделать причёски и уложить макияж. «Задержимся хоть на секунду, потеряю на несколько дней и Высоцкого, и Крамарова», — пронеслось в моей голове. Поэтому я резко обнял директрису и, пока она недоумённо хлопала ресницами, поцеловал её в губы, как товарищ Брежнев руководителя ГДР товарища Хонеккера.
— Быстро в машину! — скомандовал я, не давая никому опомниться. — Где водитель?! Где его черти носят?! — заголосил, выбежав в переполненное фойе.
— Я здесь! — поднял руку водитель, которого толпа затёрла куда-то в угол.
— Мужики, давайте с нами по сто грамм, — предложил какой-то краснолицый детина, преграждая выход на улицу.
— Или по сто пятьдесят? — хохотнул кто-то из-за спин и народ весело и беззлобно загоготал.
— Товарищи, партия — наш рулевой! Поэтому первый секретарь товарищ Толстиков нас уже ждёт! Дайте артистам пройти! — заревел я, прорываясь на выход. — Да здравствует Великая Октябрьская Социалистическая революция! Урааа!
— Урааа! — ответили мне, вышедшие из зала зрители.
И пока народ кричал и радовался, нам каким-то чудом удалось выскочить на крыльцо. И лишь когда автомобиль тронулся в обратный путь в посёлок Комарово, я облегчённо выдохнул. Естественно, как только за окнами замелькали улицы Сестрорецка, Крамаров и Высоцкий, озадачено переглянулись, и потребовали объяснений, почему не выступили на бис, почему не остались на ужин.
— Объясняю в сотый раз, — проворчал я.
— В первый, — поправил меня Владимир Семёнович.
— Сегодня в первый, а так в сотый, — упёрся я. — Во-первых, хорошего должно быть помаленьку, иначе всё хорошее перестаёт цениться. У нас был договор на часовое выступление, мы отработали час десять. Баста, карапузики! Второе, распитие алкогольных напитков в обществе женщин приятной внешности, чревато весёлыми приключениями и фатальными последствиями.
— Так нас же пригласили на чай, — усмехнулся Высоцкий.
— Чай был только для разминки, — прорычал я. — Или кому-то не хватило сегодняшних ночных похождений, порванной рубашки и синяка под левым глазом?
— Хе-хе-хе, — захихикал Крамаров и тут же возразил, — да, но я-то не пью!
— Тебе, Сава, накостыляли бы за компанию, — рыкнул я. — Только не надо спрашивать — кто? На чужой территории это может сделать кто угодно.
— Строго, но справедливо, — поддержал меня водитель такси. — А концерт, товарищи артисты, был сегодня что надо. Я сначала подумал, ну, сейчас начнётся — Тургенев «Му-му». А вы как дали с самого начала, просто нет слов.
— Кстати, творческая встреча прошла на высочайшем профессиональном уровне, — кивнул я. — Спасибо, мужики. Благодарю тебя, Сава, и тебя, Володя, от всей души. Не зря прожит день.