Гость из будущего. Том 3
Шрифт:
«Началась движуха», — улыбнулся я и остановился на месте. И как только моего плеча коснулась рука самого нетрепливого злодея, резко развернулся и пробил хлёстко и точно в челюсть. Резкий звук удара кулаком в лицо на общем шуме морских волн прозвучал не столь впечатляюще. Зато гопник очень потешно и эффектно грохнулся на задницу. Поэтому к нему на выручку тут же бросились ещё двое бандюганов, которые всё ещё считали себя весёлыми охотниками, а не затравленной жертвой.
— Ты чё, сука! — рявкнул, сидящий на попе гопник.
— Извини,
— Да я тебя сейчас! — заревел он, но вставая с песка, мгновенно получил смачный удар ногой в «репу».
«Один готов», — улыбнулся я и резко ушёл с линии атаки второго подбежавшего ко мне драчуна. И тот, размахивая руками, словно мельницами, пронёсся мимо, за что-то запнулся и нырнул головой в набежавшую из Финского залива волну. А вот третий гопник атаковал более профессионально. Он выбросил в меня боксёрскую двоечку, нырнул вниз и провёл, хорошо поставленный, левый хук. Лишь чудом мне удалось уклониться, и его кулак зацепил подбородок только по касательной.
— Ха! — резко крикнул я и неожиданно для гопника пробил правой ногой точно в живот, угодив тому пяткой в солнечное сплетение.
Бандюган в доли секунды сложился пополам и захрипел. А его товарищ, искупавшись в море, всё ещё не понимая, что «дело табак и пора делать ноги», бросился на меня, выставив руки вперёд, чтобы ухватить за рубаху. «Раньше нужно было идти в захват», — зло улыбнулся я и выбросил навстречу красивый уро-маваши-гери, удар левой ногой в область головы. И в это раз моя пятка влетела точно в «бороду». После чего противник, немедленно почувствовав недомогание, упал в «обморок».
— Третий готов, — сказал я вслух, посмотрев, как идут дела на «втором фронте».
А там к тому времени моя киношная банда одного, самого пьяного, уже успела скрутить и связать. Его караулили Андрей Миронов и Сава Крамаров. А вот второго здорового и прыткого «гада» взять моим коллегам никак не удавалось. Более того, когда я подбежал на помощь, Владимир Высоцкий стирал с лица кровь, Олег Видов сидел на одном колене и, держась за бок, хватал ртом воздух. И только Василий Шукшин и Лёва Прыгунов продолжали атаковать здоровяка. Они по очереди выбрасывались на него то справа, то слева, а тот длинными и размашистыми ударами отгонял их обратно на дистанцию.
«А ведь это он чуть Лёвку не задушил», — подумал я и, разбежавшись как перед пробитием штрафного футбольного удара, прыгнул двумя ногами вперёд. И через мгновенье обе мои пятки воткнулись в широкую богатырскую грудь самого крупного гопника. Здоровяк охнул и грохнулся на спину, а я растянулся на песке.
— Лежать, сука! — заорал Шукшин, подбежав с правого бока. — Дёрнешься, запинаем, б…ть, насмерть! Печень и почки отобьём, на х…й!
— Андрюха, давай фотографируй этого козла, — прошипел Прыгунов, пока я с чувством выполненного долга поднимался на ноги.
— Чё вы к нам привязались? — словно загнанный волк осклабился поверженный гопник.
—
— Ааа, — захихикал здоровяк, — так это ты три дня назад Сизому нос сломал? Здорово ногами машешь, нечего сказать. Без тебя бы эти гаврики не справились, — зло зыркнул он на моих коллег по киношному цеху. — Говорил я, что нужно было ехать на Черное море.
— Индюк тоже много говорил, да в суп взял и угодил, — прорычал Василий Шукшин.
В обратную дорогу к даче хирурга Углова за нами увязались эти две, освобождённые из лап хулиганов дамы. Они в полутьме узнали в Андрее Миронове актёра из кинокомедии «Три плюс два» и, послав компанию гопников куда подальше, поспешили следом. Лично у меня вновь заболел левый бок, и часть дороги вдоль побережья я угрюмо помалкивал. Зато мои коллеги без устали тараторили, рассказывая друг другу, кто кого и куда приложил. Мне этот момент чем-то напомнил детство, когда после разборок с хулиганами из соседнего района громче всех хвастались именно те, кто меньше всего дрался.
— Слушай, Феллини, — заговорил со мной Шукшин, — а ты в курсе, что сегодня ещё раз показали твой фильм? Вы-то до последнего репетировали на даче и на полдник не пошли. А Пырьев, Герасимов и Бондарчук попросили у организаторов устроить ещё один закрытый показ. Удивлён?
В другой ситуации я возможно не только бы удивился, но и устроил бы скандал. Но после поединка с гопниками на душе было такое опустошение, что сейчас мне было безразлично.
— Если честно, то до звезды, — буркнул я.
— А я признаюсь, посмотрел не без интереса, — улыбнулся Василий Макарович. — И теперь понимаю, откуда в детективе такие постановочные боевые сцены. И у меня, кстати, появилась идея снять фильм про вора, который решил поврать со своей воровской жизнью.
— Калина красная, — кивнул я головой.
— Что?
— Я говорю, что фильм надо назвать «Калина красная», — я остановился, посмотрел на морские волны и произнёс, — вижу словно наяву. Начало такое: хор бывших рецидивистов поёт на сцене тюремного клуба песню «Вечерний звон». Затем наш бывший рецидивист выходит на волю и обнимается с берёзками.
— А дальше? — задумчиво пробормотал Шукшин, тоже уставившись на море.
— Далее он приезжает в деревню к женщине, с которой вёл переписку, пока чалился на нарах. И самое главное, — загадочно шепнул я, — нужно снять такую панораму: купол разрушенного храма, ствол берёзы и наш герой обнимет эту берёзоньку и плачет.
— Почему плачет-то? — Василий Макарович почесал затылок.
— Жалеет свои бесцельно прожитые годы, — буркнул я, и вся разношёрстная компания с интересом подошла к нам. — Наш бывший вор рецидивист мог бы стать комбайнёром! Мог бы плавить металл! Рубить уголёк! А не мелочь по карманам тырить.