Грабители (Тени войны - 12)
Шрифт:
Теперь им предстояло поработать наяву.
Деревья продолжали скрежетать и распускать свои мачты-ветви, высвобождая все новые и новые запасы истосковавшихся по небу дольтшпиров.
"Вот оно! Вот оно, мое могущество! Вот она, победа, вот мой триумф и власть!" - торжествовал разум Мадраху, а из его желтых кошачьих глаз катились слезы.
Когда солнце поднялось достаточно высоко и весь город пробудился ото сна, над ним, раскинув ветви, снова стояли материнские деревья, а согревшиеся дольтшпиры совершали короткие пробные
Турган вернулся в покои. Выпив бодрящего отвара из лесных трав, он отправился в приемную, где его ждали дела.
– Надеюсь, Популар не потребует от нас большего, мой господин, - с поклоном сказал главнокомандующий армии Мадраху, согбенный годами Севол. Его лицо было изрыто морщинами, а взгляд излучал нерастраченную энергию и мудрость.
Турган молча прошел к столу с бумагами, задумчиво переложил их и произнес:
– Я сказал его посланцам, что мы уже понесли большие потери. Мне показалось, они прислушались к моим доводам.
– Популар может обмануть, - высказал свое мнение министр слежки и контроля.
– Я знаю, Восан, но у нас нет другого выхода. Люди из мира Одоса все равно уйдут - рано или поздно, а нам нужно жить здесь, в долине, и мы должны быть с теми, кто живет вокруг нас.
В приемной Мадраху появился посыльный офицер. Он выглядел взволнованным и с трудом сдерживал свои эмоции.
– Мой господин, они приближаются. Все небо на западе почернело от их безмерного количества!
– Хорошо, - кивнул Мадраху.– Я выйду на балкон, посмотреть, как это произойдет...
Выполнив свой долг, офицер ушел, а турган обратился к министру слежки и главнокомандующему:
– Приглашаю и вас, господа. Составьте мне компанию.
Все трое, церемонным шагом и в строгом соответствии с табелью о рангах, вышли на балкон. Следом за ними потянулись чиновники помельче.
Слуга хотел принести напитки, но Мадраху его остановил. Тургана ожидало не развлечение. Он собирался проститься со своими дольтшпирами.
А с запада неотвратимо, словно морской шквал, надвигался объединенный рой всей долины Энно-Вайс.
– У "братьев Василия" нет никаких шансов!– дрогнувшим от восторга голосом произнес один из офицеров штаба.
– Возможно, - Мадраху посмотрел на материнские деревья, вокруг которых уже летали самые беспокойные дольтшпиры. Они слышали зов своих собратьев и сбивались в маленькие группы, чтобы в конце концов образовать свой собственный рой.
Городские зеваки забирались на крыши, карманники безнаказанно тащили кошельки, и весь Люктинг оцепенел, будто одеялом накрытый бесконечной лавой дольтшпиров.
– Все, пошли наши!– произнес все тот же беспокойный штабной офицер.
– Пошли, - согласно кивнул Мадраху, видя, как пустеют его материнские деревья.
– Они вернутся, - сказал главнокомандующий Севол.
– Вернутся, - опять согласился Мадраху, провожая
105
Подбитые танки горели ярким трескучим пламенем, вздымая к небу смоляные столбы черной копоти. Некоторые из них еще продолжали стрелять, посылая в небо смертоносные цепочки планирующих фугасов. Такая стрельба не давала никаких результатов, и снопы яростных разрывов в небе только прибавляли ужаса картине беспощадной битвы.
Та часть колонны, где стояли "скауты", подверглась меньшему истреблению, поскольку дольтшпиры бросались именно на эти шагающие башни, которые из-за своей подвижности казались им неуязвимыми.
Саломея дралась жестоко и умело. На нее, как и в битве на горной дороге, спустилась одержимость, и лейтенант Хафин, выкрикивая в эфир нечленораздельные звуки, выжимала из потрепанного робота все возможное, заставляла его делать такие пируэты, о которых она и сама не подозревала.
Усталые насосы гоняли масло, горячие поршни толкали стальные тяги, и вся конструкция "скаута" скрипела и вибрировала, держа скользящие удары снарядов.
В коротких паузах рявкали пушки - и дольтшпиры рассыпались снопами искр, а Саломея снова продолжала свой танец.
– Салли, прикрой, у меня повреждение!– закричала в эфир Бони, но Хафин ничего не слышала, охваченная лихорадкой боя.
– Салли! Прикрой Бони! Саломея!– надрывался полковник Вильямс. Вокруг него свистели пули, снаряды с чавкающими звуками уходили в землю, но он не обращал на это внимания, глядя туда, где один из "скаутов" двигался, тяжело приволакивая ногу. Неповоротливый робот должен был вот-вот попасть под прицельный залп дольтшпиров, и Бони спасала только ее удачливость.
Саломея продолжала сражаться, не замечая, в каком положения находится ее боевой товарищ. Полковнику была знакома эта ситуация, когда в пылу битвы солдат ничего не видит, кроме своих врагов; в немом бессилии Вильямс наблюдал, как дольтшпиры делают заход за заходом, а Бони Клейст становится все труднее поворачивать свои пушки.
Наконец Саломея услышала сигнал бедствия и поспешила на помощь, однако в этот момент тяжелый снаряд ударил ее "скаут" в спину. Он прошел насквозь, повредив один из маслопроводов, и лишь чудом не задел генераторной установки.
Давление в системе упало, и одна из опор "скаута" бессильно подогнулась. Робот завалился на бок, подставляя себя под расстрел кружащих в небе дольтшпиров.
Прямо над поврежденными роботами, прикрывая их, стали рваться цепочки фугасов. Наводчики тяжелых "лосфиргов" мастерски подрывали заряды в опасной близости, однако тем самым отсекали атакующих дольтшпиров.
Машина Саломеи истекала пузырящимся маслом, а аварийный клапан все не срабатывал Салли уже решила, что "скаут" погиб, однако клапан наконец щелкнул, и рабочая жидкость побежала по дублирующим каналам.