Графиня из захудалого рода
Шрифт:
Я уже собралась уходить, когда заметила стоявшего неподалёку… стоявших… назовём это призраками.
– Я хотела бы с тобой поговорить, Кассель! – осторожно начала я, уверяя себя в том, что я не сошла с ума и мальчик с радостно отряхивающейся собакой перед моими глазами – это не плод моего больного воображения. «Вот интересно, этично ли спрашивать у призраков, как именно они умерли?», - промелькнула у меня недостойная мысль, но я отогнала её и постаралась улыбнуться как можно радушнее.
– Ну, чего тебе? – хмуро спросил мальчишка и безуспешно попытался пригладить свои вихры. – То звала, а тут молчишь?
– Да-да, конечно, - я
Казалось, мальчишка крепко призадумался, словно ранее никто не вёл с ним беседы по душам. Я не отставала, и пусть не сразу, но мальчик неохотно и как-то равнодушно ответил, что родители умерли, а жил он до смерти в доме своей тётки по отцу. И что, несмотря на то, что достаток в доме был, склочная баба не забывала попрекать ребёнка куском хлеба, даже несмотря на то, что дармоедом тот не был и помогал всем, чем мог. Начиная от простой работы по дому и заканчивая сбором хвороста в лесу.
Я ещё немного помялась, но всё же решилась задать самый важный вопрос:
– Скажи, как ты умер? Если тебе этот вопрос неприятен, то я, конечно…
– Та, другая, тоже хотела знать, всё любопытничала и выспрашивала. Но она была злая, я это точно знаю, - ответил Кассель и прищурился. – А тебе зачем?
Удивительная догадка потрясла меня, так что я тихо пробормотала:
– Матильда? Она вас видела?
У меня в голове всё перемешалось, когда мальчик всё также спокойно ответил, что она решила с ними подружиться, искала встречи и жаловалась на свою жизнь. А потом сказала, что Кассель со своим псом могут стать её изюминкой при дворе. Конечно, при случае, если они не против отправиться вместе с ней и показываться её приятелям в столице.
Я закатила глаза, предполагая, что после подобного предложения бедняжка Тильда и умерла от разрыва сердца. Было видно, что этот допрос мальчишке наскучил, и я заторопилась:
– Погоди, ответь ещё: как ты оказался в этом месте и почему ты умер?
Возможно, эта информация поможет мне разобраться со всеми этими семейными тайнами, нужно просто найти ниточку, за которую можно будет дёрнуть и распутать весь этот клубок.
Кассель глянул на меня своими равнодушно-водянистыми глазами и нехотя ответил, что хворост в графском саду был ничуть не хуже, чем в ближайшем лесу. Да и мелкие рыбёшки в пруду тогда ещё водились. Однажды ночью Кассель оказался возле пруда, заметил двух мужчин, которые волокли что-то тяжёлое, рядом с ними бежал Феро и громко лаял. Мальчик подумал недоброе и хотел уже спрятаться, но было слишком поздно – те мужчины убили собаку и самого Касселя.
Да уж… ноги подгибались, и я устало опустилась на скамейку, наблюдая за тем, как мальчишка с радостно подпрыгивающим псом медленно заходят в воду. В голове был самый настоящий сумбур, но я постаралась взять себя в руки и разложить всё по полочкам. Да-да, всё, как я люблю…
Срочно созванный совет из нашей экономки, фрау Марты, как человека ответственного, и маменьки Магды, как человека осведомлённого, с трудом припомнил, что было такое дело с пацанёнком-сиротой.
– У Греты, Винса дочки, был мальчишка, в приживалках ходил, как родители его умерли, - неуверенно начала фрау Марта, недобро на меня покосившись. – Только она баба скандальная была и злая очень. Вот и говорил мальчонка, что сбежит когда-нибудь в вольные работники.
– Ну, и что дальше? – поторопила
– Вроде бы, да. Исчез он точно, это было…
Из чего я сделала вывод, что его и не искал никто. Но узнать более подробно не вышло – та самая злобная тётка давно умерла и никого из родных больше не осталось.
– Хорошо, но когда это хотя бы было? Госпожа Нейлинара жива была? – обречённо вздохнула я.
– Так нет, вроде. Утонула же она, - жизнерадостно улыбнулась почтенная матушка моей горничной.
– Угу, - хмуро буркнула я.
– Утонешь тут, когда тебя двое тащат к озеру!
На моё последнее замечание обе женщины молча пожали плечами и покинули мой кабинет. Я же сидела за столом и задумчиво рисовала каракули на листе бумаги, дабы способствовать мыслительной деятельности. Если предположить, что брат мужа нашей восточной красавицы надругался над беременной бедняжкой, то она вполне могла наложить на себя руки. Граф, увидев такое непотребство, со своим подельником отволокли её тело и бросили в воду, затем убили несчастную собаку и невольного свидетеля своего преступления. Пока версия выглядела довольно стройно. Или вот, допустим, принцесса Нейлинара была любовницей старого графа. И доказательством этого был её портрет, висящий в его покоях. Тогда очень может быть, что и ребёнок был не господина Герберта, а любовника. И она решила, что можно шантажировать последнего, за что и поплатилась. А Герман? Он действительно, был всего лишь подкидышем и ко всей этой истории не имеет никакого отношения.
Хм… одна версия краше другой. И никакую из них проверить невозможно. Нет, одной мне с этим не справиться. Я вздохнула и вышла из-за стола.
– Магда! Поинтересуйся у господина графа, может ли он принять меня, - попросила я вездесущую девчонку, и та шустро ускакала в соседние комнаты.
Однако, Генрих решил сам навестить меня. Молча прошёл и уселся в кресло напротив, устало потёр лицо и понимающе улыбнулся, заметив, как внимательно я его рассматриваю.
– Что, не слишком хорошо выгляжу? – слабо улыбнулся он и расслабленно откинулся на спинку кресла. – Извини, устал, много дел накопилось за последнюю… жизнь.
Да уж, это было довольно удивительное высказывание! Я полагала, что с некоторыми усилиями заставлю моего мужа изучить документы, из которых следовало, что генерал воровал давно и помногу, но не рассчитывала на то, что он примет дела поместья близко к сердцу.
– Почему ты не прошёл в дверь, которые соединяет наши покои? – я растерялась и спросила первое, что пришло мне в голову.
– Посчитал, что это будет слишком личный поступок. Вряд ли ты обрадовалась бы подобному шагу, - тонко улыбнулся Генрих и вытянул свои длинные ноги. – Учитывая последние обстоятельства с княгиней.
Я не сразу сообразила, что он имеет в виду её попытку меня убить, и горячо возразила:
– Вовсе нет! Я никогда не считала тебя виновным в её сумасшествии. Ты же не знал об этом, когда она навязывалась на приглашение в гости.
– А должен был! – наконец, сказал то, что его тревожило. – Но я предпочёл этого не замечать, мне было всё равно. На неё, на бывшую жену, даже на родного сына, хоть я и полагал обратное. Зато ты, едва появившись в этом доме, обратила внимание на то, что никогда не замечал я. – Я сейчас говорю о том, что дядюшка Отто третировал всех, ещё и вдобавок притеснял Дитриха.