Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг.
Шрифт:
В националистской Испании снова стала обсуждаться возможность реставрации монархии. Декрет от 15 декабря вернул королевской семье ее собственность и гражданство, которого их лишила республика. Тем не менее король Альфонсо и его сын Хуан заявили, что вплоть до восстановления порядка хотели бы считать себя солдатами генерала Франко. Режим националистов получил одобрение и тех, кто раньше осуждал его. Французское правительство послало в Бургос сенатора Берара, чтобы обсудить восстановление дипломатических отношений. Встретили его холодно. При первой официальной встрече де-юре Хордана потребовал возвращения военных и торговых судов республики, находившихся во французских водах, сокровищ искусства, которые республика передала Франции, и испанских активов. Естественно, националисты отказались платить хоть какие-то суммы на содержание испанских беженцев в Южной Франции или разрешить французскому правительству возместить свои расходы по этой статье, сняв средства с испанских счетов во Франции.
Тем временем правительство республики собралось в Тулузе. Негрин и Альварес
12 февраля Негрин растолковал генералам Армии Центра те условия прекращения военных действий, которые он предложил Франко. Собравшиеся выслушали его в молчании. Они все еще владели третью Испании, включая Мадрид и Валенсию. Под их командой было полмиллиона человек, но не хватало вооружения и боеприпасов. Так, например, у Армии Центра было всего 95 000 ружей, 1600 автоматов, 1400 пулеметов, 150 орудий, 50 гаубиц и 10 танков. Гражданское население оставалось на грани голода, а сами генералы долгое время не имели связей со своим правительством. Все устали от войны. Политика постоянного сопротивления поддерживалась лишь серьезным отношением коммунистической партии, ведущие лидеры которой Пассионария, Листер и Модесто вместе с неизменным Тольятти в тому времени тоже вернулись в Испанию3.
Альварес дель Вайо вылетел из Мадрида в Париж, чтобы уговорить вернуться в Испанию и Асанью. Но тот сказал ему: «Моя обязанность – добиться мира. Я отказываюсь помогать кому-либо своим присутствием, ибо оно лишь продлит бессмысленную войну. Мы должны добиться лучших из всех возможных гарантий и затем как можно скорее заключить мир». Президент уже пытался получить от генералов Рохо, Хурадо и Идальго де Сиснероса письменные рекомендации, останавливающие войну. Они отказались. Альварес дель Вайо поставил крест на своей миссии, как на бесполезной.
13 февраля Франко издал указ с обвинениями в адрес всех тех, кто занимался «подрывной деятельностью» с октября 1934-го до июля 1936 года, а также тех, кто «делом или оппозиционной пассивностью противостоял правительству националистов». Не подлежало сомнению, что этот указ давал властям широкие возможности для мести. И преследования в самом деле начались. Генерал Гамбара сообщил Чиано, что Франко начал в Барселоне «тщательную и жестокую чистку». Были арестованы и итальянцы – эмигранты всех видов. Муссолини, у которого спросили, какого он мнения о них, ответил: «Пусть все будут расстреляны. Мертвые не рассказывают сказок». Среди расстрелянных оказалось несколько человек, арестованных еще коммунистами.
Конечно, тема преследований и наказаний была одной из самых важных для республики. Получи она гарантии, что такого не произойдет, республика еще год назад пошла бы на заключение мира. 17 февраля Аскарате и Альварес дель Вайо, все еще находившиеся в Париже, телеграфировали Негрину, что может быть только одно условие мира, с которым они хотели бы ознакомить лорда Галифакса для последующей передачи Франко. Лорд Галифакс сам выложил Аскарате это простое условие перед тем, как испанский дипломат направился в Париж. Из-за задержек на телеграфе (по мнению Ас-карате и Альвареса дель Вайо, их сознательно организовал полковник Касадо, республиканский командир Армии Центра) положительный ответ Негрина пришел в Париж только 25 февраля, а Галифакс уже 22-го перестал ждать ответа на свое предложение. Он начал готовить безоговорочное признание правительства националистов. К тому же 18 февраля Франко положил конец всем идеям об условиях мира, кто бы их ни выдвигал – Франция, Англия или республика. «Националисты победили, – объявил он, – и поэтому республика должна согласиться на безоговорочную капитуляцию». 22 февраля Франко отправил телеграмму Невиллу Чемберлену с заверениями, что его патриотизм, его честь джентльмена и благородство станут надежными гарантиями мира. Позже он сообщил, что трибуналы, которые начнут действовать после капитуляции республики, будут иметь дело только с преступниками. «Репрессии чужды движению националистов», – сказал он4. Британия сочла, что его слова и телеграмма Чемберлену составляют единственное условие признания правительства националистов. А тем временем 26 февраля сенатор Берар завершил свою миссию в Бургосе. Все требования националистов были приняты. Франция и первая Испания будут жить бок о бок, как добрые соседи, сотрудничать в Марокко и пресекать все действия, направленные против безопасности одной из сторон. Французское правительство взяло на себя обязательство вернуть в Испанию всю собственность, переправленную во Францию против желания ее владельцев. Она включала в себя 8
Карта 34. Испания после падения Каталонии, февраль 1939 г.
Официальное признание Франко со стороны Франции и Англии состоялось 27 февраля. 22 февраля Чемберлен зачитал телеграмму Франко в палате общин. Либеральная и лейбористская партия резко протестовали против признания режима Франко. Начались дебаты против этой акции. Эттли решительно осудил сомнительный образ действий Чемберлена, который успел согласовать акт признания с Даладье, не поставив в известность палату общин. «В этом поступке, – подвел итог Эттли, – мы видим откровенное предательство демократии, завершение двух с половиной лет лицемерной политики невмешательства, которая на самом деле потворствовала агрессии. И это всего лишь один очередной шаг вниз по пути, на котором правительство его величества не просто продавало, а предавало постоянные интересы страны. Оно ничего не делало, чтобы восстановить мир или прекратить войну, а заявляло всему миру, что тот, кто не будет применять силу, всегда будет удостоен дружбы британского премьер-министра». Чемберлен ответил на эти яростные нападки, заявив, что генерал Франко дал заверения проявлять милосердие и теперь, когда война подошла к концу, у Британии нет оснований ставить ему какие-то условия. Далее, как это часто случалось во время испанской войны, последовал горячий и резкий обмен мнениями между сэром Генри Пейдж-Крофтом, сторонником генерала Франко от консерваторов, и мисс Эллен Уилкинсон. Иден, занимавший место на задних скамьях, поддержал правительство, предупредив, что затяжка с признанием может привести к продолжению войны. Все же другие консерваторы-«заднескамеечники», такие, как мистер Вивиан Адаме, сочли предосудительным безоговорочное признание. Черчилль отсутствовал. Коммунист Галлахер предложил объявить импичмент премьер-министру. Герберт Моррисон и сэр Томас Инскип, соответственно со стороны оппозиции и правительства, выступили за прекращение дебатов, чем закрыли долгую серию страстных дискуссий об Испании в «матери всех парламентов». После Французской революции больше ни одна тема, связанная с иностранными делами, так не занимала внимание палаты общин. Как ни печально, правительство своей политикой невмешательства, которую оно создало (и успешно принудило французское правительство примкнуть к ней), способствовало поражению республики. Это было сделано в русле политики «всеобщего умиротворения в Европе», которая означала умасливание Гитлера и Муссолини и лесть в их адрес, чтобы они оставались «в хорошем настроении»5.
Аскарате нанес последний, не увенчавшийся успехом визит лорду Галифаксу, напомнив, что условием признания Британия потребовала от Франко гарантий сдержанности6. Россия осудила фальшь «капиталистической политики капитуляции перед агрессором», но никаких иных действий не предприняла. Вашингтон пока еще не торопился с признанием Франко, но большинство других стран последовало примеру Франции и Англии.
1 Деньги, выпускавшиеся муниципалитетами, комитетами Народного фронта и Женералитатом в первые дни войны (из-за пестрой расцветки их называли «пижамами»), теперь в большинстве мест больше не принимались.
2 Националисты обратились к британскому консулу на Мальорке капитану Хиллгарту, чтобы он договорился о капитуляции сил республики. Форин Офис согласился удовлетворить эту просьбу, но оговорил, что в переговорах не должны будут участвовать ни Италия, ни Германия и что в течение двух лет на острове не должно быть ни немецких, ни итальянских войск. Эти условия были приняты.
3 Диас с ноября находился в Москве, работая в Коминтерне.
4 В ноябре 1938 года Франко заявил, что об амнистии не может быть и речи. «Тот, кто амнистирован, деморализован». Похоже, он был искренне убежден (без сомнения, под влиянием Серрано Суньера), что «искупление достигается через наказание трудом». То есть те, кто избежал казни, должны «перевоспитаться» в трудовых лагерях.
5 Оппозиция, которая еще в октябре 1936 года сочла невмешательство «фарсом», активно поддерживала Испанскую республику и имела близкие отношения с Аскарате и испанским посольством. Но она всегда воздерживалась от неконституционных действий, таких, как организация бойкота со стороны профсоюзов торговли с испанскими националистами или помехи предоставлению кредитов Франко из Сити.
6 Позже он вверил здание испанского посольства Форин Офис, который передал его представителю националистов герцогу Альбе. Такие же сцены имели место и в других столицах. Новые обитатели посольств последовали примеру Альбы и в течение нескольких часов уволили всех работников, включая и обслуживающий персонал, который работал в посольствах еще с времен монархии.