Гражданский корпус
Шрифт:
Трудно сразу разобраться в огромном количестве мерцающих точек: кажется, эйнеры повсюду! Они заполонили систему, засели на станциях, астероидах, передвигаются между ними на кораблях… Но об этом можно было догадаться, это меня не слишком волнует. Важнее другое…
Вот она, первая линия связи! Я вижу ее, потому что она близко. Обычный информационный канал, по которому один эйнер что-то передает другому. Неужели и здесь старая сеть? Но светящаяся линия вдруг изгибается, перескакивает к другой точке. Вслед за ней появляется еще одна молния и она тоже не
– Бинго!
Открываю глаза, делаю знак Хэлгу, чтобы он немедленно уматывал отсюда. Даже если кто-то меня почувствовал, через мгновение нас здесь не будет. Ищите ветра в поле!
Челнок срывается с места и мы устремляемся по пологой дуге к едва различимой черточке – цилиндру, в который завернут маленький мир станции Земляничная-14.
“Значит, в системе Грумбриджа динамическая сеть. Дело за малым: изучить ее, прощупать, научиться отслеживать линии по почерку, ведь это мне уже удавалось. Я должна уметь видеть весь рисунок и распознавать его достаточно быстро, ведь в бою каждая секунда дорога. Пусть каналы-молнии мелькают, перескакивая с точки на точку: если смогу отделять одну от другой, эйнерам это уже не поможет. Склепы и бионики будут вычислены”.
Мы стыкуемся с одной из причальных мачт. Вход на станцию платный, но меня и пилота пропускают по пригласительной карточке Гордона – он и его друзья здесь свои люди. Внутри странный мир, изогнутый, будто впереди все время подъем в гору, а позади спуск, но при этом ты идешь так же легко, как по ровной местности. Поднимающийся пейзаж встает в отдалении на дыбы и уходит в небо, чтобы в зените перевернуться над тобой вверх тормашками. Впрочем, из-за облаков, плавающих в сердцевине цилиндра, ту часть станции почти не видно.
– Все это замечательно, но почему никто не сказал, что у них тут зима?
Мы с Хэлгом стоим у стеклянных дверей, за которыми искрится в свете искусственного солнца снег. Позади раздаются шаркающие шаги и я оборачиваюсь. К нам подходит очень старый, сгорбленный мужичонка. Он поднимает руку и указывает пальцем на дверь сбоку.
– Гардероб для посетителей, с верхней одеждой и обувью, там. Простите, зиму только на прошлой неделе включили. Как всегда неожиданно…
Переглянувшись, мы с Хэлгом отправляемся за одеждой.
На обороте гостевой карточки написан адрес. Судя по названию, это постоялый двор. Не имея представления где его искать, мы останавливаем прохожего и тот говорит, что надо идти по центральной улице в ту сторону, где заканчиваются городские кварталы.
Иногда я поражаюсь, сколько удивительных миров создали люди! Хочется побывать в каждом, а в некоторых, как, например, в этом, даже пожить. Может быть несколько месяцев, а то и год, наблюдая, как включается и отключается зима, как шевелятся где-то над головой почти неразличимые жители верхних районов.
– Чего задумалась?
Я улыбаюсь, беру Хэлга по руку.
– Да так. Просто наслаждаюсь еще одним интересным местом.
По ногами скрипит снег. Идти еще минут десять – впереди уже показались
– Это здесь.
Добротный деревянный дом в три этажа. Над крыльцом вывеска: “У Гарсевана”. Заметив нас, из дома выходит мужчина в белом переднике, вытирающий руки полотенцем.
– Извините, все комнаты заняты!
Я показываю ему карточку. Взглянув лишь мимоходом он возвращает ее мне, жестом приглашает войти.
– Господин Гордон позже будет? – спрашивает слегка нахмурившись.
– Господин Гордон… Э-э… Отошел от дел. Он не приедет.
Мужчина в переднике хмурится еще сильнее, но сомнений вслух не высказывает.
– Садитесь за столик, сейчас я вам что-нибудь принесу. А дочка пока в комнате приберет. Одна комната на двоих вас устроит?
– Вполне.
Когда он уходит, Хэлг наклоняется и тихо говорит:
– Все-таки надо было толстого пьяницу взять с собой. Если уж трактирщик смотрит на нас с подозрением, то как посмотрят те, кто придет на встречу?
– Иногда власть меняется. Им ли не знать об этом? Не дергайся, Хэлг, все образуется.
Хозяин хоть и подал нам вкусный обед, но про занятые комнаты, конечно, соврал. Все они были свободны, просто заведение не принимало чужих. Ближе к вечеру начинают собираться капитаны кораблей, верные Гордону. Прибывают по одному и, как сообщил разговорившийся трактирщик, на подобные встречи редко успевают собраться за день. Я не хочу мозолить им глаза; какое-то время наблюдаю украдкой с балкона второго этажа, нависающего над обеденным залом, потом ухожу в комнату.
– Утром будем разговаривать. Десять уже здесь, ждем еще четверых. Видел бы ты их, Хэлг! Кого там только нет… Даже трое чужих. Не эйнеров, конечно.
Пилот только отмахивается.
– Меня это мало интересует. Ты вот, Верка, задумала что-то и не рассказываешь. Ох, чувствую – авантюру какую-то готовишь!
Я отворачиваюсь, прикусив губу. Иногда Хэлг бывает очень проницателен!
Глава 13
Они смотрят на меня с недоверием. Кто я для них? Неизвестная девчонка. Еще вчера сидела за школьной партой, а сегодня смею являться вместо Гордона и собирать капитанов, будто мне кто-то дал такое право.
Перед собранием Гарсеван сдвигает столы в обеденном зале, ставит перед каждым участником по большой кружке свежего пива. Но никто не притрагивается к выпивке. Все ждут первого слова, повернувшись ко мне.
– Некоторые из вас уже знают, кто я такая. Для остальных сообщаю – меня зовут Вероника.
– Та самая Вероника? – перебивают меня, – С Проциона?
– Вообще-то я с Расцветающей. Но понимаю, что вы имеете в виду. Да, это я призывала гражданских в системе Проциона к объединению.