Гражданский корпус
Шрифт:
Я допиваю морс, ставлю стакан на стол. Еще не верится, что толстяк пришел без дорогого пистолета, что согласился покинуть Роатан.
– У меня нет эскадры, Гордон.
– Не скромничай! – он улыбается, – Я ведь говорил, что гражданские в девяти системах нагнали страху на эйнеров. А сегодня мне доложили еще о четырех нападениях. Все эти корабли можно назвать твоей эскадрой! С чьей подачи они занялись самоорганизацией? По твоему же примеру, верно? Правда, особого успеха не добились, все-таки железноголовые теперь начеку, реагируют моментально. Но
Лицо у Гордона становится серьезнее.
– Мне нужно какое-то время на подготовку. Хотя бы сутки. А пока… Пока я разрешил твоему… Как его? Хэлгу, да? Разрешил ему быть с тобой, так что скоро он будет здесь.
Толстяк открывает дверь, оглядывается.
– Но он правда лишь напарник?
– Какое твое дело?
– Мы покидаем Роатан, но ты по прежнему моя, Вероника. Если узнаю, что этот парень прикоснулся к тебе… – он не договаривает, хлопает дверью, а я посылаю ему вслед стакан, рассыпающийся на множество мелких осколков.
– “Моя”... Жирный ублюдок!
Мне плевать на его угрозы. Я долго обнимаю Хэлга и даже позволяю себе поцеловать его в губы.
– Как ты?
– Со мной все в порядке! Как сама?
Я только отмахиваюсь.
– Тебе уже сказали, что мы улетаем?
– Ага.
– А про то, что ночью в дом Гордона проник эйнер?
По лицу напарника вижу, что об этом ему никто не сказал.
– Они не оставят меня в покое, Хэлг. Или бесконечное бегство, или надо искать возможность дать им бой.
Мы долго молчим, глядя друг на друга, потом он снова обнимает меня.
– Что ж ты, дуреха, сбежала? Я ведь предупреждал.
– Не думай об этом. Все случилось так, как случилось. Ну сидели бы мы сейчас с тобой в съемной комнатушке, без корабля, без перспектив выбраться отсюда. Разве лучше? А тут еще вон чего есть!
Показываю ему на маленький терминал связи, который принесли час назад.
– Выторговала! – я улыбаюсь, довольная собой.
– Есть сообщения?
– От Андрея и сразу три. Если коротко, рядом с его миром тоже произошло нападение на эйнерские корабли. Похоже, это заразно! – улыбаюсь еще шире, – Но есть и не очень хорошие новости. Помнишь старика, к которому мы на Земле приходили?
– Ну.
– У него там связи, в разведке, так вот он сообщил Андрею, что метрополия хочет пойти на переговоры с эйнерами. Если такое случится… Сам понимаешь – это все равно, что капитуляция. Ситуация сильно осложнится. В последнем сообщении Андрей написал, что переговоры могут состояться уже через две недели.
– Думаешь, это что-то изменит?
Я протягиваю руку и легонько стучу сжатым кулаком по его голове.
– Многое изменит, пилотская твоя башка! Кто-то из гражданских поверит в перемирие и перестанет сражаться, к Земле и другим не захваченным мирам могут допустить эйнерский флот, в конце концов наши вояки – ради сохранения “мира” конечно! – могут сами помочь железноголовым искать тех, кто еще сопротивляется. Но главное – они будут пытаться перекрыть
Пилоту, конечно, не позволяют остаться у меня. Гордон приказывает выделить ему комнату и Хэлг, простившись, уходит. В апартаментах же весь день суета: прислуга мечется из одного конца квартиры в другой, собирает вещи, которые отправляются в неизвестном направлении. Сначала меня это забавляет, но ближе к вечеру хочется, чтобы уже воцарилась, наконец, тишина!
Усталость дает о себе знать. Но я не хочу раздеваться, ложиться в постель. Устраиваюсь на диване прямо в джинсах и рубашке. Когда уже готова заснуть, кто-то снова открывает дверь, заходит в комнату.
– Извини, я думал, что ты еще не спишь.
Это Гордон. Он присаживается на край дивана, проминая его своим весом.
– С завтрашнего дня все изменится. Все будет по-другому. Честно говоря, я не привык путешествовать. Гораздо больше мне нравится оседлая жизнь, пусть и на таком куске железа, как Роатан.
Тихо вздохнув, я сажусь. Видимо, придется слушать его, пока не выговорится.
– Не знаю, сколько мы сможем бегать от железноголовых, – продолжает толстяк, – Но в разных системах у меня есть друзья, знакомые. Дельцы, которые мне многим обязаны. И с Роатана мы уйдем не с голым задом, а на семи кораблях. Так что, надеюсь, с наскока они нас не возьмут. Как считаешь?
Он пододвигается ближе, кладет мне на плечо тяжелую руку.
– Да, конечно, – соглашаюсь я, вымученно улыбаясь, но отвернувшись при этом в сторону.
Гордон осторожно касается моей щеки, поворачивает мою голову к себе.
– Ради тебя я готов на многое, Вероника. Не знаю, что со мной, такого не было уже много лет.
Он наклоняется все ближе и я чувствую, что нужно решать – сопротивляться или нет. На всякий случай готовлю левую руку, все-таки ею я могу ударить от души.
– Не надо, Гордон.
Он не слушает меня, целует в шею, обнимает за талию, наваливается всей тушей. Кажется, уже поздно давать отпор, любой протест получится жалким и я буду потом ненавидеть себя за это сильнее, чем если молча принять неизбежность… Что-то вдруг отвлекает меня. Но не снаружи, нет! Внутри собственного сознания. Я вздрагиваю. Замираю, зажмурив глаза. И вижу, как множество линий тянется из космоса к Роатану.
– Нет! Нет, Гордон! Остановись! Они уже здесь!
Не сразу, но он приходит в себя, отодвигается.
– Что? О чем ты?
– Чертовы эйнеры здесь!
Словно в подтверждение моих слов в глубине станции раздается глухой звук, похожий на взрыв. Стены и пол пару секунд вибрируют, потом все снова затихает. Но лишь на мгновение. Сирена разрывает воздух извилистых коридоров Роатана!
– Бежим!
Он хватает меня за руку, тянет к выходу из комнаты. За дверью мы сталкиваемся с Хэлгом и несколькими охранниками, которые тут же окружают своего хозяина, эскортируют его по широкому изгибающемуся коридору.