Грех и чувствительность

Энок Сюзанна

– У нас с Шарлеманем будет отдельный разговор, – сухо произнесла она. – Мои братья не должны вмешиваться в мой социальный календарь. И я бы даже сказала, что из всех мужчин, с которыми я разговаривала, ты являешься весьма странным и самым опасным выбором для того, чтобы затеять драку.

– Нет – если только он знает правду, – возразил Валентин.

Девушка покраснела.

– Но он не знает.

Элинор сжала свои руки за спиной. Валентин заметил этот жест с некоторым разочарованием. Значит, она больше не собирается прикасаться к нему этим вечером. Жаль. После того, как он увидел ее беседующей с Трейси

после вальса, маркиз ощущал себя так, словно ему все еще нужно было наверстать упущенное. Очевидно, майору нужно было напомнить об уважении к правилам соревнований. И не важно, намеревался ли сам Валентин следовать этим правилам или нет. Нельзя предъявлять исключительные права на девушку, когда другие мужчины выстроились в очередь, чтобы поговорить с ней. Он попытался скрыть улыбку, наслаждаясь каждой секундой предъявления собственных исключительных прав.

– Так почему ты была так зла на меня?

Бросив взгляд в сторону двери, Элинор переместилась поближе к ней.

– Просто я никак не могу понять, что ты собой представляешь, Валентин. В один момент ты спасаешь мою добродетель, в другой – ты лишаешь меня ее, сначала ты утешаешь меня, а после оскорбляешь все представительниц моего пола. Половину времени я завидую свободе, которая у тебя есть, а другую половину я готова кричать на тебя за то, что ты тратишь ее бесполезным образом.

Итак, дело было не в ревности. Она была разочарована в нем, как Валентин и подозревал вначале.

– Я провел очень много времени, пытаясь стать тем, кто я есть, Элинор. Суди меня, если хочешь, но в последнее время я стал замечать забавную схожесть между нами.

– И я тоже, – согласилась девушка, не выглядев при этом оскорбленной. – Но, я не уверена в том, кто из нас изменился – ты или я.

Эти слова потрясли маркиза, главным образом потому, что он сам размышлял над тем же самым вопросом. Да, он жаждал ее, и он совершенно определенно наслаждался компанией Элинор гораздо больше, чем компанией любой другой женщины, которую мог вспомнить. Но это вовсе не значило, что он изменился. Это означало только то, что Валентин неожиданно нашел друга, и не хотел его терять. Конечно, даже эта степень собственнического инстинкта была не в его стиле, но сейчас было не время это обсуждать.

Деверилл улыбнулся.

– Поцелуй меня или убей меня, но не задавай мне неприятных вопросов.

– Хм. Я не уверена, что это меня удовлетворит. – Девушка медленно потянулась к нему и прикоснулась своими губами к его губам, нежно и быстро, лишив его дыхания. – Приходи и повидайся со мной завтра.

– Я…

До того, как он смог вымолвить в ответ что-то еще, Элинор промчалась мимо него и вернулась в бальный зал. Что-то определенно изменилось.

– Приходи и повидайся со мной завтра – повторил Валентин, стараясь придать своему голосу циничное выражение. Эти слова очень напоминали те, что он обычно говорил, склоняя какую-нибудь даму к тому, чтобы она навестила его, когда сам маркиз не желал тратить время на соблазнение. Однако цинизм изображать было весьма трудно, когда Деверилл точно знал, что завтра в какое-то время нанесет визит в Гриффин-Хаус. И, вероятно, случится это еще до полудня.

Герцог Мельбурн, скрестив ноги, сидел

на полу утренней комнаты, слушая сказку о кролике и очень большой морковке, которую читала его дочь. Это был уже семнадцатый раз, когда он слушал эту историю, но возможность, провести утро с Пип, была достаточно редкой, так что герцог не возражал против того, чтобы послушать ее еще восемьдесят или девяносто раз.

Пенелопа опустила книгу.

– Насколько большими на самом деле вырастают морковки, папа? – спросила она, нахмурив брови.

– Не слишком огромными, – ответил герцог, вытягивая шею, чтобы посмотреть на дочь, сидящую выше и позади него на кушетке. – Но имей в виду, что кролик довольно маленький.

Девочка кивнула.

– Да, это правда.

Послышалось царапанье в дверь.

– Войдите, – ответил Себастьян.

Стэнтон наполовину приоткрыл дверь и заглянул в комнату.

– Я прошу прощения, ваша светлость, но у вас посетитель. – Дворецкий протянул визитную карточку.

Герцог проигнорировал ее.

– Кто это?

– Мистер Стивен Кобб-Хардинг, ваша светлость.

Хм. Довольно давно он не слышал этого имени. На самом деле, Кобб-Хардинг, кажется, весьма внезапно выпал из области внимания Нелл.

– Проводи его в мой кабинет. Я буду через минуту.

– Хорошо, ваша светлость.

Пип сползла с кушетки и встала на ноги.

– Помни, папа, что если это один из поклонников тети Нелл, то ты не должен разговаривать с ним.

– Буду держать это в памяти, – ответил он, также поднимаясь. – Я скоро вернусь. Надеюсь, мы сможем закончить историю до моей встречи.

– Да. И у меня есть еще вопросы о морковках.

Себастьян отослал свою дочь наверх под присмотр гувернантки, а затем направился в свой кабинет. Когда герцог открыл дверь, Стивен Кобб-Хардинг вскочил с кресла, в котором развалился.

– Доброе утро, ваша светлость. Благодарю вас за то, что встретились со мной.

– Присядьте, мистер Кобб-Хардинг, – ответил Себастьян, жестом указывая на кресло. Сам герцог уселся за свой стол. – Что я могу сделать для вас?

– На самом деле я думаю, что та новость, которую я собираюсь сообщить, будет к нашей взаимной выгоде.

Герцог подумал о том, что, хотя он и прислушался к предупреждению Пип по поводу поклонников Нелл, но, тем не менее, если бы не общение Кобб-Хардинга с его сестрой, то этому мужлану никогда не была бы предоставлена аудиенция. Он кивнул.

– Я слушаю.

– Я не мог не заметить определенной… дистанции в общении членов вашей семьи с лордом Девериллом прошлой ночью. Учитывая этот факт, и рассматривая деликатную природу информации, которую я собираюсь изложить, я был бы признателен за ваше понимание.

Кобб-Хардинг казался человеком, который много шлепает губами, но при этом умудряется не сказать абсолютно ничего. Подавив свое раздражение, Мельбурн снова кивнул:

– У меня встреча этим утром, так что потрудитесь продолжить.

– Да, конечно. – Кобб-Хардинг откашлялся. – Лорд Деверилл пытается шантажировать меня.

Ничего себе. Очевидно, нужно обзавестись лучшими источниками информации, решил Себастьян.

– И что вы хотите, чтобы я сделал в связи с этим?

Кобб-Хардинг ненадолго замолчал, как будто был озадачен недостаточным интересом со стороны Себастьяна к его заявлению.