Гремя огнем, сверкая блеском стали

Лукьянов Александр Николаевич

Три поросёнка замерли в нервной стойке

Поздравляем! Вы – младший сержант. Бонусы к званию:

Атака: +5

Защита: +5

Скорость\маневренность: +5

Ресурсы: +5

Боевая подготовка: +4

Политическая подготовка: +3

Военное образование: +3

 

Охренеть, хором решили поросята.

— Куда

вы без меня, товарищ младший сержант? — лукаво шепнула на ухо вышедшая из магазина Надя.

Никуда, подсказали поросята.

— Никуда, — послушно повторил я. — Имею предложение. Даже два. Вернуться в магазин и прикупить кое-что для… (для дома, для семьи, с иезуитской готовностью встряли Нафиг, Нефиг и Пофиг) ангара. А потом отметить перемены в чайной.

— Вдвоём.

— Естественно.

Из чайной успели вернуться до начала патрулирования. Ангар выглядел теперь совсем по-другому. В одном углу я смастерил что-то вроде ширм, поставил там кровать Надежды и шкаф. В другом стояла моя раскладушка, тумбочка и висел портрет генерала Лизюкова. Рядом с раскладушкой я устроил точку привязки, пусть красный шарик светится, как ночник. Теперь, где бы я ни погиб, воскресать буду здесь, в безопасном месте. Кроме того появились душевая кабинка, газовая плита, кухонный стул с двумя стульями и уставленная посудой полка. Странно, поросята на все траты не отреагировали ни звуком.

— Спокойной ночи, — послышалось из-за ширмы.

— Спокойной ночи, — эхом отозвался я.

• Выход из игры

• Вход в игру

— В печёнках у меня сидит, мразь, — угрюмо и неумело жаловался Дорофеенко. — Второй день из-за него работы нет. Только выберусь за ворота, как сзади пристраивается. В людных местах просто хвостом за мотоциклом тянется. Остановлюсь – он стоит, сдвинусь – он трогается. А туда, где безлюдно, где бандюков можно встретить и хороший рейд с зачисткой провести, боюсь клиентов возить. Так же, как нас в тот раз парой очередей положит и глазом не моргнёт. Во, выпучился, урод.

На кабинке новой танкетки сидел ротенфюрер Фотеллер, курил и, казалось смотрел совсем в другую сторону.

— Как раз по поводу урода и хотел поговорить, — сказал я. — Пришла тут ночью идея в голову.

— Ночью? — вяло удивился Петро. — Ты ж ночами теперь вроде не думать должен. К тебе ночами не идеи должны приходить. И не в голову.

С солдатскими шуточками Петера и его германских камрадов в свой и Надин адрес я уже свыкся, пусть их зубы скалят.

— Уроем сегодня эсэсмана, — твёрдо пообещал я. — Жди, скоро вернусь. А пока кинокамеру добудь.

На этот раз в тактической части штаба было практически безлюдно. Что, квесты закончились? Постучал, услышал разрешение, вошёл, гаркнул: «Здравия желаю», представился.

Майор-самоходчик махнул рукой на стул: — Садись, младшой. Растёшь в чинах, вижу. Молодец, хвалю. Как понимаю, насчёт поручений?

— Так точно. Просто мечтаю что-нибудь, куда-нибудь доставить!

— Что-нибудь и куда-нибудь, это вряд ли. А вот рацию на метеостанцию – нужно бы. А то в их антенну молния угодила.

— Внимание, младший сержант Лунин, берёте квест «Восстановление связи»? Задание – доставить рацию на наблюдательный пункт войсковых метеорологов. Отказ от квеста -80

рублей. Награда: +80 рублей.

Ну-y-y… Неудивительно, что сегодня посетителей у майора ни души. Кто за такие цены работать будет? Да на болотах ваххабитов из револьвера пострелять – и то больше получишь. И, к слову, как майор вообще узнал об ударившей в антенну молнии, если в тот же миг радиосвязь пропала? «Товарищ радист, если вы дебил, так и скажите, и нечего рацию ломать!»

Ладно… Берём квест. Потеря восьмидесяти рублей погоды не сделает. А я их потеряю, потому что провалю квест. Цыц, хрюкалки!

Получив в хозчасти рацию, зашёл домой, переоделся в грязные обноски, которых будет не жалко, оставил всё мало-мальски ценное в тумбочке, сказал Наде, что убегаю по делам. Когда и как (слово «как» постарался выделить интонацией) вернусь, не знаю, пусть к обеду не ждёт. И вновь устремился на площадь перед Русскими воротами.

— Ну что, Петро, готов? Камера есть?

— Всегда готов, товарищ командир. Камера имеется, с двумя бобинами плёнки.

— Тогда внимательно слушай, что надо делать.

Через десяток минут мотоцикл вылетел за ворота и понёсся по пыльной грунтовой дороге. Через минуту я оглянулся и увидел, как танкетка цвета хаки покидает базу. До холма, на котором располагалась метеостанция – пять с половиной километров. Теперь всё зависело от мастерства водителя. Успеет ли он оторваться от танкетки на одну-две минуты? Дорофеенко не подкачал. На развилке дорог он затормозил так, что меня в обнимку с рацией буквально вынесло из коляски. Затем он, круто развернув мотоцикл, съехал вниз. Буквально через считанные секунды появился с кинокамерой в руках и отчаянно замахал ею мне, мол всё в порядке. Потом повалился в папоротники. Молодчина, отлично укрылся, надеюсь, не спалится. А я, держа рацию под мышкой, прогулочным шагом направился в сторону станции. За спиной послышался гул мотора. Три, два, один, неторопливо поворачиваемся, так, чтобы лицо было хорошо видно в кадре. Ох, ты ж, больно-то как! Меня отбросило метра на три и половины жизни как не бывало. Танкетка остановилась, из неё выбрался ротенфюрер, мстительно улыбаясь, подошёл, носком сапога приподнял мою разбитую голову.

— Говорили фраерку, что жить не дадут? Не поверил… ну-ну… Получи кайф, Так теперь будет всегда.

Он снова влез в танкетку, машина развернулась и… Ноги! Ноги! Сейчас сойду с ума от боли! А теперь гусеницей по откинутой руке! А-а-а! И только когда заляпанные грязью треки навалились на глаза, пришла долгожданная смерть.

— Ой! — вскрикнула Надежда, когда я совершенно голым образовался в точке привязки и свалился на раскладушку.

— Отвернись! — прикрикнул и поковылял в душ. Она кинулась за аптечкой, потом приоткрыла дверь и уставилась на мои ноги и спину, с которых быстро исчезали кровь, грязь и розовые шрамы.

— Ну, правда, Надюша, закрой дверь, неловко ведь, — уже спокойно попросил я и отметил, что в ангаре умопомрачительно пахнет котлетами. Причём не простыми, а мамиными. Неужели ИскИн умеет ковыряться в подсознании?

Когда я, чисто вымытый и по всей форме одетый сидел за столом и, жмурясь, уписывал котлеты с макаронами, Надя смотрела на меня с таким страхом, что я понял: в игре буду проводить больше времени, чем в реальной жизни. Такой взгляд о-очень дорого стоит.

— Дай слово, что больше такого не повторится.