Грешница в шелках
Шрифт:
– Очень любезно с вашей стороны, мистер Олбрайтон, что вы проводили ко мне мисс Пеннифолд, – сказала Одрианна, встретив Селию и Джонатана. – Да, моя дорогая, у тебя необычайно любезный жилец.
Потом женщины уединились в личной гостиной Одрианны, а Джонатан и Себастьян отправились в библиотеку.
– Он стал для меня больше, чем жилец, – призналась Селия, как только подруги переступили порог гостиной.
Одрианна с улыбкой кивнула:
– Да, понимаю. Что ж, мне думается, что мистер Олбрайтон очень даже неплохой любовник.
– Но ты,
– Ни то, ни другое.
– Из-за моей матери?
Одрианна нахмурилась.
– Дорогая, что за глупый вопрос? Я не удивлена и не шокирована просто потому, что ты – женщина, а он – очень привлекательный мужчина. Вот и все. А твоя мать здесь ни при чем.
– Ох, прости меня, Одрианна. Конечно, ты права. Это был глупый вопрос. Все дело в том, что я… – Селия вздохнула. – После того как всем стало известно, что я дочь Алессандры Нортроп, я стала слишком уж часто обижаться. Обижаюсь даже в тех случаях, когда никто не собирается меня оскорблять.
Одрианна взглянула на подругу с беспокойством:
– Но у тебя все же бывают причины для обиды?
– Увы, иногда такое случается. Конечно, я очень благодарна тебе за то, что ты сегодня приняла меня открыто, но я боюсь, что тебе это дорого обойдется. – Селия покосилась на дверь. – Мать твоего мужа знает, что я здесь?
Одрианна вскинула руку и начала поправлять прическу. Помолчав, ответила:
– Случилось так, что она сегодня утром уехала в поместье. Полагаю, она вернется не раньше начала сезона.
– Значит, ты пригласила меня именно поэтому?
– Нет, не поэтому. Она все знает. Вчера у нас с ней была грандиозная ссора, прежде чем я написала тебе. Я задавала ей вопросы о твоей матери и о старых сплетнях, и она сразу догадалась, что это означает. То есть она поняла, что ты остаешься моей подругой, ну и… – Одрианна пожала плечами.
– Но именно это я и имею в виду! Наша дружба и прежде доставляла тебе неприятности, даже когда мы встречались тайно. Представляешь, что начнется, если мы станем…
– Нет, как раз наоборот! Сейчас я расскажу тебе, что было дальше. Так вот, она втянула в нашу ссору Себастьяна, и это было очень глупо с ее стороны. Муж принял мою сторону и заявил, что я буду принимать тебя открыто. А матери сказал, что ей придется с этим смириться – или оставить наш дом. – Одрианна снова пожала плечами и добавила: – Поэтому его мать и уехала сегодня утром.
– Понятно… – пробормотала Селия. – Вышло ужасно неловко.
Одрианна тихонько рассмеялась.
– Полагаю, Себастьян думает иначе. Судя по всему, он считает, что очень ловко избавился от матери. Она ужасно ему досаждала. Более того, именно он сказал мне, что я должна принять тебя сегодня.
– А твоя свекровь… Она смогла вспомнить какие-нибудь слухи о моей матери?
– Она вспомнила даже больше, чем я ожидала. Между прочим, она упомянула о том, что Хартлфилд не имел ни наследника, ни дочери, хотя у него было три жены. Но он уже умер, так что с ним тебе
– Едва ли в этом возникла бы необходимость, – заметила Селия. – Не мог же он трижды жениться на бесплодных женщинах. Следовательно, дело в нем самом. И выходит, что он никак не мог быть моим отцом. А твоя свекровь рассказала что-нибудь об остальных двоих?
– Она сказала, что связь Эндерби с Алессандрой была яркой, но кратковременной. Он потом влюбился в другую женщину, на которой и женился. Что же касается Барроули, то говорили, что он даже хотел жениться на Алессандре, но она не захотела выходить за него. Очень может быть, что он сделал ей предложение именно потому, что знал о ее беременности. То есть знал, что она носит его ребенка.
– Да, возможно, – кивнула Селия. Впрочем, она прекрасно помнила рассказы матери; мать часто говорила, что мужчины склонны к необдуманным заявлениям, особенно в постели. Алессандра со смехом рассказывала ей, что именно в постели мужчины не раз делали ей предложение. И якобы предложений этих было великое множество.
– Но она вспомнила и кое-что другое, – продолжала Одрианна, нахмурившись. – Были и другие слухи…
– Какие именно?
Одрианна вздохнула; казалось, ей не очень-то хотелось рассказывать о «других слухах».
– Говори же, – сказала Селия, не выдержав.
– Ходили слухи о том, что один из ее первых любовников был французом. Эмигрантом. И некоторые считали, что во время войны он помогал французам. – Одрианна снова вздохнула и добавила: – Более того, кое-кто якобы утверждал, что твоя мать тоже в этом участвовала, то есть выведывала у других своих любовников какие-то секреты для этого француза.
Селия в изумлении уставилась на подругу. Потом весело рассмеялась.
– Алессандра Нортроп – шпионка?! Одрианна, но это же нелепо. Для чего ей это? Господи, да она ведь родом из Йоркшира. Зачем ей помогать французам? Ради чего?
– Из-за денег, возможно. Не следует забывать и про любовь. Если она любила этого француза…
– Я не верю, – перебила Селия. – Рассказы про предательство – небылицы, сочиняемые старыми мегерами. Это просто смехотворно!
– Да, согласна, – кивнула Одрианна. – Уверена, что все это глупые сплетни, небылицы. Сначала я даже не собиралась говорить тебе об этом. Но потом подумала, что тебе это может пригодиться в поисках отца.
– Так ты считаешь, что его молчание о своем отцовстве может не иметь ничего общего со мной, а каким-то образом относится… к этому делу?
– По крайней мере подумай об этом. Ведь он тоже мог знать про эти слухи. Возможно, он не хотел, чтобы его имя связывали с твоей матерью. Мужчины с безупречной репутацией не захотят доказывать, что она не слышала от них ничего такого, что можно было бы передать ее французскому другу, ты согласна?
Селия молча кивнула. Такое объяснение было вполне логичным, хотя, конечно же, сама мысль о том, что имя ее матери запятнано подобными слухами, казалась ей нелепой, смехотворной.