Грешница в шелках
Шрифт:
Но если так, если ее отец боится только этих слухов… Тогда, возможно, он не откажется встретиться с ней тайно.
– Может, все-таки скажешь мне, чем ты занимаешься? – спросил Себастьян.
Джонатан, сидевший у книжного шкафа, перевернул страницу и, не поднимая головы от книги, пробурчал:
– Изучаю геральдику. Из праздного любопытства. – Он перевернул еще одну страницу. Геральдика оказалась чрезвычайно сложной наукой – цвета многих гербов были очень похожи, а у него не было точных цветов, только грубые наброски, которые он сделал с рисунков Алессандры.
–
– Совершенно верно, так и сказал бы. Но ты слишком вежлив, поэтому так не говоришь. Вот почему я решил воспользоваться твоей библиотекой, а не его.
– Я также достаточно вежлив, чтобы напомнить тебе: если у тебя возникли вопросы по геральдике, есть место, где узнать ответы можно гораздо проще и быстрее, чем в моей библиотеке.
– Сомневаюсь, что в Коллегии геральдики примут меня и дадут нужные мне ответы, тем более ради моего праздного любопытства.
– А чем же еще они там занимаются? – со смехом проговорил Себастьян. – Ведь к ним приходят только из праздного любопытства. Хотя я подозреваю, что твое любопытство не такое уж праздное.
Джонатан наконец-то поднял голову от книги. Взглянув на приятеля, он спросил:
– У тебя есть основания думать, что мое любопытство не праздное?
– Таких оснований у меня нет, но мне казалось, что ты никогда не интересовался геральдикой.
Джонатан рассмеялся.
– Вот именно поэтому сейчас заинтересовался. Я ведь обнаружил, что совершенно ничего не знаю о геральдике.
Себастьян Саммерхейз внимательно посмотрел на гостя.
– Знаешь, Олбрайтон, обычно я узнаю, с чем связаны твои необычные увлечения. Но на этот раз я ничего не слышал. Вероятно, твой заказчик чрезвычайно осторожен.
Что верно, то верно. Уж если Себастьян ничего не разнюхал, то и никто ничего не знал. Но кто же он, его заказчик? Вероятно, пришло время как следует расспросить дядюшку Эдварда…
– Очень любезно с твоей стороны, что ты позволил жене принимать мисс Пеннифолд, – проговорил Джонатан, решив сменить тему разговора.
Себастьян грустно улыбнулся:
– А как я мог не позволить? К тому же не только она переступает порог этого дома через парадную дверь.
– Конечно, не только она. Я, например, приходил сюда и раньше. Хотя я тоже незаконнорожденный.
Себастьян решительно покачал головой:
– Нет-нет, не сравнивай. Ты – совсем другое дело.
– Почему же? Потому что моя мать привязалась к одному мужчине и всю жизнь оставалась незаметной?
– Дело не в этом. Просто ты – мужчина. Поэтому невозможно предположить, что ты станешь куртизанкой. А вот с мисс Пеннифолд все иначе. Тот год, что она провела со своей матерью, не был забыт.
– Не болтай глупости, Саммерхейз. Разумеется, мужчина не может стать куртизанкой. Но не забывай: мне приходилось убивать людей. Неужели в светском обществе не осуждают таких, как я?
– Это ты, Олбрайтон, говоришь глупости. Ты просто не хочешь со мной согласиться, потому и споришь. Но на самом деле ты прекрасно знаешь, что у тебя очень даже неплохие
Джонатан молча пожал плечами. Интересно, почему Саммерхейз решил, что у него «очень даже неплохие перспективы»? Может, Каслфорд проговорился о его намерениях встретиться с Торнриджем? Джонатан уже хотел спросить об этом, но тут в библиотеку вошли женщины – обе в шляпках и в мантильях.
Мужчины тут же поднялись, чтобы поприветствовать дам. А леди Саммерхейз сообщила:
– Солнце сейчас на террасе, и я велела кухарке принести туда чай. Не хотели бы джентльмены присоединиться к нам?
– Да, с удовольствием, – ответил Себастьян. Джонатан же, внимательно наблюдавший за Селией, заметил, что она окинула взглядом книжные полки, а потом, увидев книгу по геральдике, которую он только что листал, изменилась в лице. Сомнений быть не могло: Селия прекрасно поняла, почему он интересовался именно этой книгой.
Этим же вечером, когда Джонатан вышел из дома, Селии впервые захотелось узнать, куда он направился.
Тем не менее она решила, что не станет его об этом спрашивать. Ей хотелось спокойно посидеть в одиночестве и подумать о том, что она узнала сегодня от Одрианны. Теперь-то она поняла: нельзя просто отмахнуться от рассказов матери Себастьяна о светских сплетнях двадцатилетней давности. Ах, неужели Алессандра Нортроп действительно занималась подобными делами? Неужели действительно собирала секретные сведения, которые потом передавала своему любовнику-французу? Но если это так, то делала ли она это из любви или ради денег? И не по этой ли причине исчезли ее бухгалтерские книги?
Селия долго размышляла об этом, а потом вдруг вспомнила о той книге по геральдике, которую изучал Джонатан в библиотеке Себастьяна.
Но зачем ему это понадобилось? Зачем изучать эти цветные украшения на геральдических щитах? Ведь она уже назвала ему три имени… И кто-то из этих троих наверняка ее отец. А может, он просто пытался удостовериться в точности тех изображений, прежде чем заняться расследованием? Селии очень хотелось поверить в эту свою догадку. Ужасно хотелось.
Она подошла к письменному столу и раскрыла папку. Акварели по-прежнему лежали поверх других рисунков. Она добралась до черно-белых гербов и начала тщательно их рассматривать. Возможно, в них действительно было нечто такое, что, по мнению Джонатана, могло бы оказаться полезным.
Селия довольно долго рассматривала гербы и уже в самом конце стопки вдруг обнаружила: все последние пять рисунков имели на оборотной стороне цифры пятилетней давности. Да, теперь все они лежали вместе. Однако Селия была абсолютно уверена: сегодня утром они лежали совсем по-другому. Следовательно, их таким образом сложил Джонатан.
Но зачем ему это понадобилось? Ведь эти гербы не имели никакого отношения к ее отцу. Они были совсем недавними, но все же Джонатан заинтересовался ими. А может, он воспользовался библиотекой Саммерхейза, чтобы узнать, кому принадлежат именно эти пять гербов? Но если так, то что же это означает? Может, он вовсе не собирался ей помогать и занимался какими-то своими делами?