Грешники и праведники

Рэнкин Иэн

— Я подумал, мы можем неплохо провести время, — сказал ему Фокс. — Договорился о разговоре с Альбертом Стаутом и Норманом Каттлом.

— Хотите, куплю им что-нибудь по дороге — слуховую трубку или пакетик ментоловых леденцов?

— Когда я говорил с ними по телефону, они показались мне вполне бодрыми.

— И где вы сейчас?

— В офисе Элинор Макари. Она проинформировала меня о ходе следствия по Билли Сондерсу.

— И?

— Дело ведёт полицейское отделение в Крейгмилларе —

кажется, без особого энтузиазма.

— Да какой с них спрос? Билли исчез только вчера, — возразил Ребус.

— И тем не менее Макари отправила одного из своих прокуроров, чтобы накрутил им хвост. Этот бедолага теперь будет ходить за ними следом как приклеенный.

— Когда-то в Крейгмилларе клей был на вес золота, — заметил Ребус. — Так что — встретимся у Макари?

— А почему нет? — сказал Малькольм Фокс.

В самом деле, почему бы и нет, подумал Ребус, закончив разговор, и повернул под светофором налево.

Альберт Стаут жил один в доме начала двадцатого века; из окон открывался вид на гольф-поле Мьюирфилд. Такой дом стоил немалых денег, правда новым хозяевам пришлось бы потратиться — выпотрошить его и переоборудовать заново. Радиаторы центрального отопления были ровесниками дома, а тепла от них исходило не больше, чем от спички. В доме стоял устойчивый запах сырости, оконные рамы подгнили, а ковры по краям подёрнулись плесенью. И повсюду книги и стопки газет — Стаут сообщил, что пишет мемуары.

— Журналистика на последнем издыхании, так что это будет что-то вроде последнего прости.

— Вы знаете Лору Смит? — спросил Ребус.

— Слышал, что она неплохо справляется — учитывая обстоятельства.

Шаркая по полу тапочками, Стаут провёл их в гостиную. Здесь тоже царил беспорядок — нераспечатанные письма, коробки с фотографиями, чашки, тарелки.

— Уборщица приходит раз в неделю, — извинился он.

— И больше вам никто не помогает? — спросил Фокс.

— Муниципальный совет пытался приладить ко мне кого-то, но я слишком закоренел в своих привычках. Мне установили кнопку — сказали, можно нажать в экстренном случае… — Стаут огляделся в тщетных поисках этого спасительного устройства.

Его кардиган и коричневые вельветовые брюки были заляпаны жирными пятнами. На щеках щетина трёхдневной давности. Остатки седых волос торчали в разные стороны, но глаза смотрели внимательно. Когда они втроём сели, он погрозил пальцем Ребусу.

— Теперь я вас вспомнил, — сказал он. — В своё время благодаря вам я напечатал не одну газетную колонку.

— Я надеюсь, что это не эвфемизм, — ответил Ребус и добавил: — Вы по-прежнему выкуриваете по две пачки в день?

Стаут скорчил гримасу:

— Доктор говорит, что

пора бросать.

— Мы хотим поговорить с вами об одном деле, — вмешался Фокс, который предпочёл примоститься на свободном краешке дивана и не сдвигать кипы журналов у себя за спиной. — Уголовная полиция в Саммерхолле и смерть Дугласа Мерчанта. Вы напечатали несколько статей…

— Потому что всё то было возмутительно — тогдашняя полиция вела себя как какой-нибудь тиран, узурпатор! — Он помолчал, посмотрел на Ребуса и добавил: — Ничего личного.

— Я так и понял, — холодно заверил его Ребус.

— Они подтасовывали признания, упекали за решётку невиновных, подбрасывали улики — мы все знали об этом, но ничего не могли поделать.

— Вы хотите сказать, что пресса знала?

— Дело нехитрое — покупаешь бутылку дежурному по отделению или кому-нибудь в следственном изоляторе, и тебе выдают все слухи. Но на газетные полосы почти ничего не попадало.

— Почему?

— Редакторы всё зарубали. Созванивались с кем-то наверху, о чём-то шептались в трубку, и материал в печати не появлялся.

— Редакторы были в сговоре с полицейским начальством?

Стаут кивнул и засунул руки в карманы своего кардигана.

— Но ваши материалы об убийстве Мерчанта попали на страницы «Скотсмена», — возразил Фокс.

— Не все, конечно, но некоторые удалось протащить. Понимаете, к тому времени это было безопасно. Старший группы уже подал в отставку.

— Стефан Гилмур?

В ответ на вопрос Фокса старик кивнул.

— Но в долгосрочной перспективе это ему никак не повредило, верно? — проворчал Стаут. — Не удивлюсь, если ему дадут титул.

— Полицейские из Саммерхолла утверждают, что всё сводится к обыкновенным ошибкам.

— Чепуха, — отрезал Стаут, глядя на Фокса. — Им нужно было выгородить Билли Сондерса.

— Потому что он был ценным информатором Стефана Гилмура? Или за этим крылось что-то ещё? Как по-вашему?

— Мне это приходило в голову. В то время таких, как Сондерс, у них было пруд пруди. Если бы один из осведомителей сел, Гилмур это как-нибудь пережил бы.

— Так в чём же, по-вашему, была причина?

— А вы не пытались спросить у него самого? — обратился Стаут к Ребусу. — Помнится мне, вы работали в Саммерхолле одновременно с Гилмуром.

— Я, как и все остальные, могу только гадать, — сказал Ребус. — Но мы берём показания у Эймона Патерсона и Джорджа Блантайра.

— И конечно, у Гилмура, — добавил Фокс.

— Но Фрейзера Спенса уже не спросишь, — тихо сказал Стаут. — Вот бедняга. Он был одним из моих людей.

— Одним из тех, кто брал у вас бутылки? — спросил Фокс.

Стаут снова кивнул.