Грешные истины
Шрифт:
«Это так, - подтверждает он. «Красиво, тебе не кажется?»
Мой рот открывается, и я снова смотрю на стол. - Тогда что в Овальном кабинете Белого дома?
«Потрясающая копия».
«О, мои дни», - выдыхаю я. 'Как?'
Старый мистер Хант кладет руки на живот и откидывается в капитанском кресле с твердой улыбкой. «Я был в Америке в 1945 году. Это было полное совпадение». Он усмехается, и я удивленно качаю головой. Да, я уверена. «Эта маленькая красавица хранилась на складе». Он стучит сверху.
«После пожара в Овальном кабинете в канун Рождества 1929 года», - добавляю я, хорошо зная
'Именно так. Несмотря на то, что он не был поврежден, Герберт Гувер использовал другой стол, подаренный производителем мебели, и об этой бедной вещи забыли ». Он качает головой и вздыхает. «Пародия».
– Значит, вы решили его украсть?
«Я был очень умелым мастером по дереву».
– Так же как и скульптурные навыки Беккера?
Он смеется . 'В яблочко.'
«Итак, вы создали копию и. . . '
«И я устроился на работу в транспортную фирму, которую наняли для перевозки стола со склада обратно в Белый дом в 1945 году».
Я смеюсь. Я ничего не могу поделать. Семья Хант действительно нечто особенное. – «Значит, Гарри Трумэн и все последующие президенты и вице-президенты управляли Америкой с рабочего стола, который вы сделали?»
«Звучит невероятно, не так ли?» Он подмигивает, и я снова смеюсь. Вообще-то, нет. Больше нет. Ничто из того, что я узнаю об этой семье, не шокирует меня так, как должно. Я невосприимчива к шоку. «Вот, позволь мне кое-что тебе показать». Он подзывает меня к своей стороне стола и открывает средний ящик. Я брожу вокруг, все еще улыбаясь. Приятно видеть дух старика, рассказывающего одну из своих многочисленных историй. Это заразно. Я подхожу к нему и смотрю, как он поднимает все бумаги из ящика. – «Ты знаете об этой традиции, не так ли?»
'Традиция?'
«Да, традиция, которую Гарри Трумэн начал в конце своего президентского срока». Он бросает все бумаги на стол и смотрит на меня.
«Он подписал внутреннюю часть среднего ящика», - говорю я ему.
'Вот так.' Он отталкивается от стола и показывает мне посмотреть.
Я подхожу и заглядываю во все углы ящика . 'Здесь ничего нет.'
«Конечно, нет». Он хихикает. «Я ущипнул этот стол в 1945 году».
«А Трумэн положил начало традиции в 1951 году». Я перевожу свои недоверчивые глаза на мистера Х. «Когда он был освобожден от должности».
«Да, это значит. . . '
«Каждый президент США с тех пор подписал вашу поддельную работу», - заканчиваю я тихо, слегка покачивая озадаченной головой, глядя на его довольное лицо.
«Иронично, тебе не кажется?»
«Невероятно». Совершенно невероятно.
«И еще более иронично то, что я тоже подписал стол перед тем, как поменять его. Хотя в более скромном месте. Так что фактически я положил начало традиции ».
«Зачем ты его подписал?»
Он пожимает плечами. «Мы охотимся, у мужчин ужасное эго, Элеонора. Ты должны это знать сейчас ». Он тянется и подмигивает мне щекой, как раз в тот момент, когда дверь открывается, и Беккер заходит к нам, посмеиваясь вместе.
Он выглядит свежим, в костюме и ботинке, а его волосы все еще влажные. О, мальчик, мой мужчина бросает вызов. Беккер хмурится, протирая очки перед тем, как надеть их. 'Все в порядке?'
«Твой дедушка только что рассказал мне историю об этом крепком
«Это его любимая история. Просто развей его. Он уже не в первый раз утомляет тебя этим.
« Дерзкое дерьмо!» Старый мистер Х. смеется, со слишком большим усилием поднимаясь со стула. «Ты мог прыгнуть с парашютом с небоскреба Бурдж-Халифа, но не бродил по коридорам Белого дома».
Беккер в кадре, помогает ему, и старик не спорит. 'Осторожней.'
«Я скоро снова буду взбираться на небоскреб», - шутит он, поворачиваясь к внуку и резко кивая ему, глядя ему в глаза и подпирая щеки ладонями, приближая лицо к Беккеру. «Божественная скорость и вся эта чепуха».
Я могла растаять, когда Беккер крепко обнимал своего деда и крепко держал его, а старик нежно похлопывал его по спине. Я впервые вижу, как они так обнимаются, и утешение, которое это дает мне, превосходит сердечное. «Я люблю тебя, дедушка», - тихо говорит Беккер, целуя старика в голову.
Эмоции подкрадываются ко мне и заклинивают в моем горле, мои губы сжимаются, когда я тихонько стою в стороне и позволяю им воспользоваться моментом.
«Хороший парень», - говорит мистер Х., спровоцировав их разлуку, и уходит, поднимая машущую руку в воздухе. Дверь закрывается, и я смотрю на Беккера и вижу, как он смотрит через свой кабинет, его лицо на несколько мгновений ничего не выражает, прежде чем он смотрит на меня.
«Иди сюда», - тихо приказывает он, разводя объятия.
Я вхожу прямо в его объятия и позволяю ему обнять меня, понимая, как крепко он держал своего дорогого старого дедушеку. «Я так рада, что ты дома», - бормочу я ему в грудь, позволяя теплу счастья проникнуть в меня до глубины души.
«Я тоже», - шепчет он, вздыхая. «Мне нужно где-то быть». Он отделяет меня от своего тела и садится на мое вопрошающее лицо. «Терапия», - улыбается он. «И я думаю, что это будет мой последний сеанс».
'Это будет?' - удивленно спрашиваю я, хотя внутри я очень этому рада.
«Это определенно будет». Нежно поцеловав меня в лоб, он вдохнул и медленно выпустил весь воздух. 'Я люблю тебя.'
«Я тоже люблю тебя, мой грешный святой». Я чувствую, как его губы растягиваются в улыбке на моей коже, прежде чем он отталкивает меня и находит мои счастливые глаза. Он смотрит на меня очень долго, расчесывая мои рыжие волосы пальцами. Затем он сглатывает и оставляет последний поцелуй в мои губы. 'Увидимся.' Он выходит, но замедляется у двери, глядя на меня. «Никогда не переставай смотреть на мою задницу, принцесса».
«Никогда», - отвечаю я.
Он ласково подмигивает мне и уходит.
Глава 39
После того, как Беккер ушел на сеанс с доктором Вассом, я решила найти работу. Это было несложно после того, как мне позвонил Бонхэмс, который познакомил меня с лордом в Девоншире, который интересовался картиной Рембрандта, которую купила графиня, а затем она решила, что ей негде его повесить. Я связался с Люси, которая все еще была на седьмом небе от счастья, прежде чем позвонить маме, которая находилась на вершине Лондонского глаза. Она была чертовски взволнована, когда я предложил поужинать завтра вечером.