Грешные истины
Шрифт:
«Я здесь по делу», - импульсивно говорю я, пятясь от него.
Он снимает шляпу и проходит мимо меня. 'Хорошего дня.'
«Хорошего дня», - отвечаю я, блуждая дальше по площади, оглядывая все кафе со столиками и стульями, разбросанными по площади. Я нахожу свободное место в одном из них и успокаиваюсь, не торопясь после того, как заказал кофе, чтобы обдумать свой план. Все очень просто. Я позвоню ему и скажу, что я здесь. Вот и все. Но прежде чем я столкнусь с яростью Беккера, я решаю побыть наедине с собой, потягивая кофе и поглощая зрелище передо мной. А может быть, чтобы набраться
Я затягиваю это намного дольше, чем планировал, но компания Пантеона не впечатляет, и не только это, я думаю, с чего бы Беккер начал свои поиски. Здание колоссальное. Он мог пробыть здесь несколько месяцев, перевернуть это место с ног на голову и вывернуть наизнанку и все равно не найти его. Если его вообще можно найти здесь.
Я сижу расслабленно и думаю, пока солнце не исчезнет за зданиями, окружающими старую церковь, и тень не ползет по площади, отчего это кажется еще более мрачным. Более жутковато. Становится поздно. Мне нужно позвонить ему. Смотрю в лицо музыке.
Я прошу счет и залезаю в сумку, чтобы достать кошелек, но после добрых нескольких секунд ощупывания я не могу до нее дотянуться. Ругаясь, я кладу сумку себе на колени и практически сую в нее лицо. Я хмурюсь. Кошелька нет. «О нет, - задыхаюсь я, мой разум воспроизводит мне сцену ранее, когда мужчина буквально вывел меня из транса. «Он украл мой кошелек», - говорю я своей сумке, глядя вверх и по сторонам, и мои глаза бегают, как будто я могу найти грязного маленького мошенника. Не могу поверить, что меня обокрали. Все мое тело падает на стул. Что я собираюсь делать? У меня нет ни денег, ни карт. «Черт», - плюю я, глядя через плечо на кафе и взвешивая варианты. Мне нужно всего несколько секунд, чтобы понять, что у меня их немного. Ну, вообще-то один. Сбежать. Но как только я прихожу к согласию с еще одним преступлением, которое я собираюсь добавить к своему постоянно растущему списку проступков, что-то привлекает мое внимание и удерживает его.
Мое сердце слегка стучит в груди. Неудивительно, когда он выглядит так чертовски восхитительно, его тело откинуто назад, его лодыжка лежит на колене, а очки Ray-Ban на месте. Он сидит за парой столов слева от меня, практически на расстоянии вытянутой руки.
У меня слышно перехватывает дыхание, и все переживания гнева, с которыми я столкнусь, когда он узнает, что я в Риме, исчезают при одном его виде.
Я улыбаюсь про себя, внимательно наблюдая за его украшенным костюмом телосложением. Его взгляд устремлен на зловещее здание перед нами, его пальцы барабанят по столу, эспрессо, которое только что поставил официант, и я буквально вижу, как его мысли бьются быстрее.
Я прочищаю горло и поднимаюсь на ноги, делая четыре шага, которые подводят меня к краю его стола. «Привет», - говорю я, глядя на него сверху вниз.
«Меня поймали», - бормочет он, не позволяя ослабить поле зрения, и тянется за кофе.
Его заявление вызывает у меня самую большую улыбку. «Что ж, это позор». Я вздыхаю, изображая разочарование. «Я была непослушной девочкой и нуждалась в порке своей задницы».
Его кофе останавливается на полпути ко рту, и его лицо медленно поворачивается ко мне. Я улыбаюсь, и Беккер изумленно
'Здравствуй!'
«Милая мать гребаного бога». Он хватает меня за руку и толкает на сиденье, нервно оглядываясь. Я не могу остановиться. Я ныряю вперед и прижимаюсь к его губам, но он не сопротивляется мне. Я не знаю, что на меня нашло. Облегчение? Я слышу, как он стонет, чувствуя, как его язык нежно ласкает мой, прежде чем он рычит и заставляет меня вернуться в кресло. Достигнув паха , он в несколько движений тела поправляется, прежде чем приземлиться на меня самым мерзким взглядом. «Объяснись, принцесса, - угрожающе приказывает он. 'Сейчас же.'
Все нервы, которые я чувствовала, рассыпаются под его смертельным взглядом. У него есть наглость. «Ты объяснись, хитрый ублюдок», - резко возражаю я, чтобы он знал, что я имею в виду дело. Не знаю, почему я так волновалась. Это он должен волноваться после проделанного им трюка. Это он должен беспокоиться о гневе, с которым он столкнется. «Ты мне нужна больше, чем сокровище», - повторяю я его слова жалким снисходительным тоном. 'Да правильно.' Наклонившись вперед на стуле, я просверливаю в нем дыры своим раздраженным взглядом. – «Не думай, что тебе удастся оставить меня в Лондоне, пока ты играешь сорвиголову, Хант. Все или ничего ».
Его челюсть дергается, а затем он толкается вперед и подходит вплотную к моему лицу. «Вставай», - приказывает он, и я медленно поднимаюсь, не позволяя своим сердитым глазам отрываться от его. Его рука ложится в карман и вытаскивает купюру. Это напоминает мне о моем маленьком затруднительном положении.
'Ой.' Я мило улыбаюсь. 'Ты не возражаете?' Я вручаю ему свой счет, и он хмурится. «Потеряла кошелек».
– «Ты потеряла кошелек?» - спрашивает он, вопросительно приподняв бровь. Мое лицо пылает ярко-красным пламенем, как бы я ни старался это остановить. Он смеется . – «У тебя украли, не так ли?»
«Нет». Я невероятно хорошо справляюсь с возмущением, учитывая, что притворяюсь.
«Я не верю в это», - бормочет он, закатывая глаза. – «Мою будущую жену обманули. Это Худший день когда-либо.»' Он бросает еще одну купюру, прежде чем взять меня за руку и вести меня через площадь, постоянно оглядываясь вокруг. Он не говорит, его гнев ощутим, и это подпитывает мне нервы. Я знала, что он не будет счастлив, но ... . . ой.
Уводя меня в переулок, он останавливается, разворачивает меня и толкает вперед, в стену. Я вскрикиваю, зная, что он задумал. Я не спорю. Я могу просто убрать свое наказание с дороги. Потом разорву его в клочья.
Мое платье задернуто, трусики сдвинуты набок, и его ладонь опускается на карающий шлепок. «Бля, Беккер!» Меня в мгновение ока разворачивает и прижимает к стене.
Его сердитое лицо снова приближается. «Я чертовски зол, Элеонора», - угрожающе шепчет он, проводя пальцами по моему черному глянцевому бобу. «А если это не парик, я буду шлепать тебя, пока твои волосы не отрастут и не вернутся к своему естественному цвету».
«Это парик», - бормочу я, наблюдая, как он с облегчением сдувается.