Грейте ладони звездами
Шрифт:
Да, я слышала об этом.
Прекрасно, - сияет мой работодатель довольной улыбкой.
– Таким образом, я полагаю, вы понимаете, насколько нам важно найти ей замену в самое ближайшее время, поскольку дом у нас большой и требует постоянного к себе внимания.
Испуг отображается на моем лице прежде, чем я успеваю как-то с ним справиться, и мужчина сразу же это замечает.
Нет, нет, - восклицает он живо, словно успокаивая испуганного ребенка, - вам вовсе не стоит бояться: в штат моих слуг входит месье Рошель (француз, как вы понимаете), который верховодит на кухне и правит там единолично, так что кухня не входит в сферу ваших обязанностей (разве
Переступая порог этого богатого дома на Штайнплаттенштрассе в окружении аккуратно подстриженных лужаек и искуссно выстреженных кустов, я была практически на сто процентов уверена, что откажусь от любого предложения, которое мне могут тут сделать, и вот теперь, смотря в заинтересованные глаза Михаэля Вайса, неожиданно понимаю, что готова согласиться, даже более: мне симпатичны как сам этот новомодный дом в стиле люкс, так и его хозяин с его сеточкой веселых морщинок у рта и маленькими очочками в деревянной оправе. Говорю, что готова попробовать, только не хотелось бы никого разочаровывать...
Михаэль Вайс подрывается с места и спешит пожать мне руку, потом с ходу выстреливает суммой, которую готов платить мне за мой скромный труд (сумма оказывается более чем приличной, я даже ушам своим не верю) и тут же с самым серьезным видом добавляет:
Но есть один момент, на который я бы хотел особенно обратить ваше внимание...
Ну вот, думается мне, сейчас последует нечто жуткое, тот самый «сыр» в бесплатной мышеловке.
Фрау Керрнер, - говорит мой работодатель почти строго, - я крайне чистоплотный человек и требую идеального порядка в любой из комнат моего жилища. Если только я посчитаю вас недостаточно пригодной для этой работы, то, уж не обессудьте, но я вас сразу же уволю.
Я облегченно выдыхаю, как человек, который долгое время сдерживал дыхание.
Это вполне разумное требование с вашей стороны, - отзываюсь я все с тем же облегчением в голосе.
– Постараюсь не допустить ничего подобного.
Мой визави тут же расплывается в довольной улыбке и снова добавляет:
Наши горничные носят рабочую форму, фрау Керрнер, - он окидывает взглядом мой неказистый наряд, - надеюсь, с этим у вас не будет никаких проблем?
Я уверяю его, что с радостью облачусь в любую форму, которую он посчитает приемлемой для себя (лишь бы только это не была пятисантиметровая юбочка и чулки, вздыхаю я про себя), и тогда Михаэль Вайс предлагает мне переговорить с его дочерью на счет этой самой формы, которую она должна помочь мне достать самого подходящего размера.
Я провожу вас в библиотеку, - с этими словами он учтиво распахивает передо мной дверь, - в это время дня она должна быть там.
Мы спускаемся по монументальной лестнице, которая вполне могла бы соперничать с любой из своих товарок по викторианским романам, как я уже и упоминала, так что я невольно припоминаю Скарлетт, которая однажды навернулась
Нет, наше вторжение, конечно же, этот милый разговор прерывает, поскольку я не без удовольствия замечаю, как маска невозмутимого спокойствия на секунду слетает с Доминикова лица, явив миру недоуменно-испуганное выражение, на которое я реагирую спокойной улыбкой.
С чего бы ему вообще быть испуганным?
Неужели боится наших с Ванессой возможных откровений? Но не он ли сам первым все ей о нас и разболтал?! О несуществующих «нас», что, однако, не мешает ему относиться ко мне столь пренебрежительно... Стыдится себя прошлого, это ясно как день, а я постоянное тому напоминание.
Детка, милая, мы с фрау Керрнер обо всем договорились, - объявляет отец юной невесты прямо с порога, - не могла бы ты позаботиться о форме для нее... Я был бы тебе очень признателен.
– И уже в сторону Доминика: - Ты сегодня рано освободился — значит, в кой-то веке сможем вместе поужинать. Я пока поработаю в библиотеке...
Он выходит было за дверь, но все же говорит мне с порога:
Так значит, завтра увидимся. Всего доброго, фрау Керрнер!
Наконец дверь за ним закрывается, а я остаюсь стоять посреди напряженного молчания, которое никто из нас не спешит нарушить. Пока Доминик вдруг не произносит:
О чем твой отец договорился с Джессикой и при чем здесь рабочая форма?
Он даже не обращается ко мне, что продолжает быть оскорбительным. Мужлан! Япония сделала его мужланом.
Ванесса улыбается ему самой очаровательной улыбкой и переплетает их пальцы между собой:
Джессике была нужна работа, - она смотрит на меня, как бы призывая подтвердить ее слова, - вот я и предложила ей место Хильдегард. Только это и ничего более.
Место Хильдегард?
– брови Ника сходятся на переносице.
– Разве Джессика не окончила экономический колледж... зачем ей место горничной?
Мне надоедает слушать, как обо мне говорят так, словно меня в этой комнате вообще не существует, и я произношу:
У меня действительно есть такой диплом, - тут я выдерживаю небольшую паузу, - вот только опыта работы маловато, и никто не спешит меня им обеспечить. Опытом работы, хочу я сказать...
Мы все снова замолкаем.
Не думаю, что это хорошая идея, - наконец произносит Доминик каким-то замогильным голосом.
Я умею наводить порядок, не волнуйся, - отзываюсь я обиженно, хотя абсолютно уверена, что он имел в виду вовсе не это.
Его пальцы выскальзывают из Ванессыных рук и замирают полумертвыми зябликами на колене. Та, если и видит недовольство своего нареченного, вида не подает, только вдруг увлекает меня вон из комнаты, щебеча о том, какой там у меня размерчик и как миленько я буду смотреться в форме горничной, которую она же, Ванесса, когда-то сама и разработала.
Вот так я и становлюсь Джейн Эйр для двух юных девчушек, которых мне предстоит, однако, учить никак не французскому, который я и сама толком не знаю, а всем правилам идеальной уборки. Уж в этом-то я была настоящим талантом!