Грейте ладони звездами
Шрифт:
Пойду приготовлю завтрак, - Ева выходит из ванной немного более счастливой, как мне кажется, и мы снова ничего не говорим о ее ночном появлении в моей комнате. Не беда... Так даже лучше.
– Как ты смотришь на пару отваренных всмятку яиц?
Я отзываюсь положительно, хотя голода абсолютно не чувствую, и это вовсе не связано с яйцами всмятку.
По дороге в садик Элиас клянчит с меня обещание посетить с ним кукольный театр в выходные, все его друзья собираются там быть; мысленно я стенаю и бъюсь головой о стену, поскольку выносить жалостливые взгляды окружающих
В любом случае у меня есть заботы поважнее, чем какой-то там кукольный театр с дюжиной перешептывающихся мамаш, и с этой мыслью я припарковываю свой «ниссан» у очередного офисного здания на Плеррере, которое, судя по объявлению в местной газете, отчаянно нуждается в ассистенте главного директора. Я же нуждаюсь в работе, которая смогла бы обеспечить нас как банальными деньгими, так и моим отвлечением от гнетущих мыслей в частности.
К несчастью, для моего стажа работы я слишком долго пробыла мамой и слишком мало – практикующим работником финансовой сферы, так что, несмотря на явную нужду в специалисте, мной бессовестно пренебрегают: должно быть я мало похожу на специалиста в своем вытянутом мышиного цвета свитере и ношеных джинсах.
Хелена постоянно упрашивает меня пройтись с ней по магазинам и обновить гардероб, но я отнекиваюсь, ссылаясь на разные несуществующие дела, мне просто все это неинтересно, и вот результат.
Обхожу еще несколько мест, предлагающих различные вакансии, даже заглядываю в «Макдональдс», но, к счастью, вовремя понимаю, какой дурой покажусь этой ватаге шустро снующей молодежи, если сунусь к ним со своими заторможенными горем рефлексами. Становиться предметом насмешек как-то не хочется...
К вечеру, уставшая, но по-прежнему безработная, я падаю на стул в кухне Хелены и стенаю что-то о том, что лучше бы меня пристрелили, чем позволили провести еще один такой же бесполезно-никчемный день - лишь очередное разочарование в череде многих подобных же разочарований.
Сделай доброе дело, - отзывается на это подруга, - посыпь мою лазанью сыром.
Что, - удивленно ахаю я, не без толики сарказма, - ты доверишь мне такое ответственное дело?!
Хелена окидывает меня скептическим взглядом:
Ты, конечно, не выглядишь, как человек, которому можно доверить мою фирменную запеканку, - она многозначительно поигрывает бровями, - но долг дружбы обязывает меня сделать этот твой день хотя бы чуточку менее бесполезным: вуаля, сегодня ты помогла мне с ужином! Чем не приятнейшая полезность?!
Я награждаю ее почти веселой улыбкой и принимаюсь тереть сыр.
Во сколько придут твои гости?
– интересуюсь я между делом.
В шесть, - Хелена даже прижимает руку к груди.
– По-моему, у меня случится разрыв сердца от всех этих треволнений...
Как по-мне, так волноваться тут особо было не о чем: подумаешь, званый ужин в тихом, семейном кругу (умей я готовить так, как эта блондинистая фея, то и вовсе сидела бы себе и в ус не дула), впрочем не я знакомлюсь с будущей невестой сына, может быть, в этом есть особое материнское безумие. Как знать...
А, по-моему, у тебе сейчас бульон убежит, - указываю я подруге на клубы пара над плитой.
Та охает и начинает суетиться
Если сегодня я останусь жива и не хлопнусь в обмарок прямо лицом в луковый суп, то завтра же поспрашиваю у себя на работе о вакансии для тебя... Может, что-нибудь и получится!
Я благодарно ей улыбаюсь и несу в столовую миску с зеленым салатом, который Хелена приправила чем-то невероятно ароматным... Вдруг понимаю, что голодна. Наконец-то! Пауль с Евой восседают в углу на мягкой кушетке в сонме бесчисленных декоративных подушечек и тихо переговариваются... Я немного наблюдаю за дочерью, смущенно ерзающей рядом с братом Доминика, и вдруг меня посещает озарение о том, что угловатый мальчик, который еще вчера казался мне совсем ребенком, вдруг превратился в красивого юношу с очаровательной улыбкой. Он, конечно, не обладает броской красотой своего брата, но тоже весьма симпатичен, и Ева, если я правильно понимаю свою дочь, определенно увлечена им... Эти голубые глаза и широкий разворот плечей в купе с острым умом, в наличии которого я ни раз могла самолично убедиться, делают этого мальчика настоящей ловушкой для любого существа женского пола.
От ностальгических чувств, захлестнувших меня, даже сердце щимит: не так ли давно и я сидела рядом с Юргеном, пунцовея, словно майская роза, и вслушиваясь в каждое слово, слетающее с его губ? И вот уже наша дочь внимает кому-то с той же всепоглощающей самоотдачей.
Юрген, Юрген, Юрген...
Мам, все хорошо?
– это Ева машет мне рукой, отвлекая от тягостных мыслей. Ну да, это нынче ее любимый вопрос...
Все просто прекрасно, - отзываюсь я лениво.
– О чем беседуете?
Пауль улыбается мне немного смущенно, но так открыто и доверчиво, что хочется даже обнять его.
Ева сегодня в ударе и набросилась на меня за то, что я встал на защиту Николаса Спаркса: говорит, он пишет сопливые мужские романы, которые даже не каждая женщина сможет осилить...
Я хмыкаю: ну, это вполне в духе Евы, она хочет казаться брутальнее и жестче, чем есть на самом деле, наверное, чтобы произвести впечатление на своего аппонента, решаю я мысленно и оставляю их наедине. Часы показывают половину шестого.
Хелена продолжает колдовать на кухне, а я просто сижу и пялюсь в потолок, как какой-нибудь сенсей в процессе медитации.
Доминик, Доминик, Доминик...
Глава 8.
А если ты приходишь всякий раз в другое время, я не знаю, к какому часу готовить свое сердце...»
******************************
Раздается звонок в дверь и я подскакиваю, осознавая, что, кажется, немного задремала, отчего не сразу понимаю, на каком свете я нахожусь; Хелена проносится мимо, оправляя свое маленькое голубое платьице и стуча высокими каблучками, я тоже встаю и застываю в темном углу за восточного вида торшером... Пауль и Ева где-то за моей спиной увещевают мальчишек вести себя потише, но те слишком возбуждены скорым визитом гостей и с визгом несутся мимо меня, размахивая деревянными мечами.