Грейте ладони звездами
Шрифт:
Кем-кем ты там теперь работаешь?
– недоверчиво изгинает бровь Хелена, когда тем же вечером я сообщаю ей эту «сногсшибательную» новость.
– Горничной? Девочкой на побегушках?
Я в мнимом возмущении упираю руки в бока.
Ты недооцениваешь мою новую должность, подруга, - произношу я с пафосом, - теперь я не просто Джессика Мария Керрнер, теперь я домоправительница!
Домо...кто?
Домоправительница, - повторяю я терпеливо.
– И незачем быть такой желчной!
Хелена смотрит на
Но это как-то неправильно, согласись: ты моя подруга, а Доминик мой сын... и ты станешь застилать за ним постель!
В этот момент я живо представляю себя и Доминика три года назад, когда он так трогательно признавался мне в любви, и, может быть, где-то в другой параллельной реальности другие мы были сейчас вместе... и я застилала за нами нашу постель. Боже, надеюсь, Хелена не может на самом деле считывать мои мысли! Неужели я сейчас на самом деле мечтала о ее сыне, о ее двадцатишестилетнем сыне, у которого, между прочим, есть невеста... Безумие какое-то.
Если ты так об этом переживаешь, - спешу я увести разговор в другое русло, - то для твоего душевного спокойствия скажу, что видеться с Ником нам почти не придется: он, как я слышала, домой приходит не раньше пяти часов вечера, а я и вовсе работаю до четырех, - и, не удержавшись, добавляю: - Постараюсь как можно меньше смущать твоего милого мальчика своей скромной персоной...
Хелена улавливает сарказм в моем голосе и как будто смущается.
Извини, Джессика, я понимаю, что тебе нужна эта работа, - говорит она совсем тихо, - просто прежде, как мне помнится, Доминик тобой особенно восхищался, а теперь ты станешь его служанкой...
Не его служанкой, Ленни, а служанкой его будущего тестя!
– не удерживаюсь я от комментария.
Но Хелена никак на это не реагирует, погруженная в свои мысли, которые тут же и озвучивает:
Тебе не кажется, что Ник сильно изменился в последнее время? Иногда мне кажется, что теперь это абсолютно другой человек и меня это немного пугает...
Что же, по-твоему, в нем изменилось?
– интересуюсь я, удивленная тем фактом, что не только я заметила изменения в Доминике. Я думала, что это только со мной он ведет себя теперь несколько иначе...
Не знаю, может быть он стал слишком серьезным...
Так это даже неплохо, - спешу я уверить подругу, хотя прекрасно понимаю, о чем именно она говорит. Я и сама, если уж быть честной с самой собой, скучаю по прежнему Нику, который, как я втайне мечтала, добавит немного жизнерадостности в наше унылое существование. Поправка: в мое унылое существование - Хелена нынче влюблена и вполне счастлива. Но если даже она говорит об изменениях...
Я знаю, знаю, - произносит она задумчиво, - я, наверно, неправильно выразилась... Он просто стал какой-то бесчувственный... холодный... Я даже не уверена, любит ли он эту жуткую Ванессу на самом деле или просто терпит ради ее же отца...
Ленни, перестань! Мальчик
Раньше я ответила бы, что нет, не такой, - тяжело вздыхает она, - но тогда я знала своего сына, а теперь он мне словно чужой...
Настроение Хелены передается и мне, так что я с тяжелым сердцем покидаю ее дом - мне еще предстоит приготовиться к новому рабочему дню. Около нашего подъезда я столкиваюсь с Паулем, который сообщает мне, что помогал Еве с математикой и теперь спешит на встречу с друзьями.
Что не так?
– спрашивает вдруг он, заметив мой подавленный вид.
– Это ведь не из-за Юргена, правда? Тебе пора бы двигаться дальше.
Я смотрю на него тем самым взглядом, который легко интерпретируется «не лезь не в свое дело», но юноша слишком хорошо знает , что может позволить себе говорить мне правду...
Я не хочу об этом говорить, - наконец присовокупляю я к этому взгляду, собираясь уйти. Но Пауль удерживает меня за рукав моей куртки: - Послушай, Джессика, если дело в Доминике...
С чего бы это Доминику иметь к моему настроению хоть какое-то отношение?
– в сердцах восклицаю я, вырывая свою руку. Хватит с меня на сегодня всех этих доминикоразговоров! Сделала и тут же пожалела о своей резкости. Становится стыдно - опускаю глаза, враз заинтересовавшись серыми ступенями под ногами, именно потому, должно быть, и не замечаю каким взглядом смотрит на меня молодой человек.
Прости, - наконец выдаю я через силу.
– Просто я немного взвинчена... Я нашла сегодня работу.
Так это же, вроде хорошо, разве нет?
– отсторожно интересуется Пауль.
Это как посмотреть, – пытаюсь свести все к шутке, - теперь я домоправительница в доме будущего тестя твоего брата. Такие вот дела!
Он снова смотрит на меня долгим взглядом.
И чья это была идея?
– спрашивает но наконец.
– Доминика?
Ванессы, - признаюсь я нехотя.
– Да какая, впрочем, разница, Пауль! Главное, что теперь я смогу спокойно искать новую квартиру, не переживая, что нас выставят на улицу, - я смотрю на него самым примирительным взглядом.
– Извини, я действительно взвинчена, как уже и сказала, мне надо поесть и что-нибудь почитать, что-нибудь по-настоящему жизнеутверждающее... Иначе мне жутко хочется разреветься, а если я это сделаю, то могу уже больше и не остановиться!
Пауль нерешительно кладет руку на мое плечо.
Знаю, мне не следовало бы тебе об этом говорить, - продолжаю я свою маленькую исповедь, - но ты всегда такой не по годам смышленный, что хотя бы тебе я могу признаться в том, что у меня на сердце... Постоянное притворство изматывает меня. Прости, спасибо, что выслушал!
В тот вечер я читаю рассказы О. Генри и собираюсь хоть немного изменить свою жизнь.
10 глава.