Грёзы
Шрифт:
Рассматривая домик, кинул взор на подобие обувницы… На полке были мои кеды, и, наверное, ее странная обувь, похожая на сандалии. Тут же вспомнил про окарину, прощупал карманы и не нашел, в тоннеле потерял…
Нацепив на голые стопы обувь, направился вглубь леса. Ошиваясь полчаса по одинаковым тропам, бесцельно наломал две-три ветки, то тут, то там.
Не отпускала мысль о побеге. Постоянно оглядывался. Ее не было.
Примерно помнил дорогу к трассе. И все-таки, рискнул.
Выбежал окольными путями. Направился вниз по дороге. Ни одной
Шел минут тридцать, ни души, и она не хватилась, больше часу меня нет.
Вышел к деревне, вряд ли бабушкиной, домики располагались уж слишком далеко друг от друга. Подошел к одному. На козырьке мигала лампочка. Услышал голоса.
– Хозяева, – прикрикнул в калитку.
Спустя пару секунд ее отворила женщина средних лет.
– Добрый вечер, – оглядываясь выдал я.
– Так полночь.
– Заблудился я, мне бы позвонить. Можно телефон попросить, я при вас поговорю и уйду.
Женщина недовольно оглядела меня.
– На алкаша не похож вроде. Не наркоман?
– Заблудился я.
– Пусти человека, неприлично на пороге держать, – окрикнул женщину мужчина, стоящий на крыльце, прикуривая.
Я вошел в калитку и устоял, не потерял сознание. Хотя ожидалось. Подошел, протянул мужичку руку, приветствуя. Женщина поднесла мобильный, я набрал тут же матери, она не ответила. Рома сменил номер, наизусть его не помнил. Костя недоступен, и пришлось набрать Тимуру. Он ответил с первого гудка. Это его отличало от всех, он был более ответственен, но лишь в некоторых вопросах.
– Тимур, это Матвей, – прошептал я.
– Матвей, тебя все ищут. Куда ты уехал?
– Я не уехал. Подожди секунду. Скажите адрес и название деревни, – обратился я к женщине.
Она тут же продиктовала мне, а я Тимуру, он пообещал выехать …
Я выдохнул. Еще полчаса и все.
Меня пригласили внутрь. Я вошел в уютную кухню. Сел за стол. Женщина расставила чашки и разлила в стаканы горячий ароматный чай.
– Спасибо вам еще раз, – без устали повторял я и продолжал находиться на взводе. Считал секунды в ожидании, что Тимур вот-вот засигналит у ворот, но его не было.
– Давно в наших краях? – спросил мужичок, вряд ли его волновало это. Он просто хотел поддержать разговор, который не клеился минут двадцать.
– Дня три, – водил глазами по стенам и потолку кухни. И тут сигнал машины, раздавшийся с улицы.
– Приехал, – вскочил я и мужичок резко поднялся.
– Не рано он из пригорода явился? – причитал он, следуя за мной к калитке, я открыл дверь осмотрелся – тьма. Нет машины.
– Я же сказал рано еще и десяти минут не прошло.
– Как десяти. Полчаса уж прошло.
– Не больше десяти.
– Почему время… – прошептал я и земля тут же ушла из-под ног.
День 4
Пронзающая боль по всему телу встряхнула. Открываю глаза на кушетке лежа полубоком. Не могу даже головы поднять, болит каждая мышца. Еле перевел глазами по сторонам, подол
Холодно, знобит.
В комнате темновато. Но уже видно, снегопад прекратился. Сгущенные тучи нависли над лесом.
Внезапно стены окрасились в багряный, за пару секунд воздух словно прогрелся. Я перестал дрожать. Боль в теле немного стала улетучиваться, но сильнее стала болеть щиколотка. Острой резью охватило по самое бедро. Я с трудом вытянул шею и закричал от увиденного. Оглушило.
Все помутнело, сознание провалилось во мрак.
Открываю глаза в полусидячем положении, на правой ноге словно гиря. Она сидит напротив и смотрит в лицо…
– Открой рот.
– Нет! – прикрикнул я.
– Какой же ты предсказуемый, – презренно прошептала. – Ты будешь есть, я сказала, – протянула она правую руку, схватив из миски, которую держала какие-то ягоды. – Открой рот, я сказала.
И тут я не выдержал! Скинул миску рукой, которые на удивление были не связаны, она тут же отвела глаза, и я всем телом, опираясь на левую ногу оттолкнулся от кушетки, вцепившись ей в шею, повалил на пол. Вонзил в горло пальцы. Она должна умереть, только так я спасусь.
Она стала извиваться подо мной, как змея. Всю боль, которую испытывал, я направил в ладони, которые душили ее. Она пыталась всмотреться в глаза. Я отчетливо понимал, для чего, и тут же отводил свои. Но голова уже стала кружиться. Видел, как она хватает воздух ртом, капилляры полопались у карих зрачков, ноздри расширились, отчетливее выражалась ведьмина горбинка на носу. Я зажмурился, чтобы она взглядом не вырубила, но внезапно острая боль в плече, резко открываю глаза и вижу воткнутый ржавый гвоздь в левом плече откуда хлещет кровь. Перевожу взгляд на нее. Жгучие озлобленные глаза объяли и невесомость…
День 5
Смрадный запах обволок носовые пазухи. Резко открываю глаза. Я лежу полубоком на кушетке. Она сидит напротив с закрытыми глазами, что-то шепчет, на шее ее синеватые следы от моих пальцев. Плечо, то ноет, то простреливает. Нога болит до безумия, не понимаю, откуда этот запах. Осматриваюсь и вновь задерживаю взгляд на ее лице. Только сейчас поймал себя на мысли, разве ведьмы не рыжие? Не зеленоглазые? Не конопатые с когтями вороны, гнилыми зубами. А может это ее прикрытие, выглядеть, как обычная добродушная селянка?
Вытянулся, опершись на локоть, пытался осмотреть щиколотку, из которой несколькими часами ранее торчала раздробленная кость. Как вспомню, язык немеет до основания.
– Что ты там шепчешь, – прикрикнул, она даже не дрогнула, лишь резко открыла глаза.
– Сядь, – словно снова приказала дикарка.
– Переломишься… Сначала калечишь, потом лечишь. Хочу заметить, это у тебя выходит плохо. Как и готовить. Не успел закончить фразу, как она впихнула мне в рот горсть ягод, заталкивая их пальцами, резко зажав челюсть обеими руками.