Грёзы

Закари Ани

– Вернусь со снегом, – прошептала она, схватив корзину направилась к двери.

– Через полгода?

Она хитро усмехнулась и вышла, поправив вечно сползающую косынку с темных волос. Только когда захлопнулась дверь, я сполз на кушетку. В дальнем уголке комнаты снова послышалась какая-то возня. Наверное, мыши, думал я, засматриваясь в окно. Как же я ошибался…

Пролежал так около часу, во рту томился вкус ее стряпни. Но головокружение, сопровождающееся шоком и голодом, слегка улетучилось.

За мгновенье на улице

поднялся ветер и небо сковало стальными тучами. Захлопали ставни. Задребезжала крыша. Я думал домик развалится, как карточная башня, но он лишь скрипел, словно пыхтел старик. Напоминая человека, будто это единая материя. Ветер так раскачивал деревья, словно сейчас выдернет с корнями. Я попытался снова сесть и взглянуть, что такого с погодой в мае… В стекла застучали градинки. А спустя десять минут посыпал снег.

– Снеееееег… Ведьма вызвала снег, – удивленно протянул.

С обомлевшим лицом глядел на обильный снегопад, сыпавший с неба. Когда услышал отстукивание ногами у порога, резко повернул голову. Дверь отворилась, она вошла, занеся две корзины. Затем вышла, не закрыв дверь. И тут мне показалась абсолютно блаженная красота. Неподалеку стояла дикая вишня вся в цвету. Нежные лепестки вперемешку со снегом ветер кружа поднимал в бесконечность. Не верил своим глазам. Весь обзор нарушила она, волоча внутрь связку с тоненькими ветками и захлопнула дверь.

– Если топлива не хватит в лес пойдешь ты.

– Обнаглела? Сама и пойдешь… А хотя нет, силой мыслей топи.

Она, не глядя на меня подошла к стене, как мне показалось изначально просто зачем-то занавешенной. Стянула бурую ткань и под ней показалась печь из камня на полстены. Разве что, опорная плита была намного выше обычных каминов, очаг находился в метре над землей, а над ним широкая каминная полка. Она схватила метлу, закутанную паутиной.

– Полетать решила?

Молча подмела фаcад. Я раскашлялся от пыли.

– Я аллергик, открой форточку.

– Не сдохнешь!

Размотав веревку со связки, закинула ветки в основание печи, внутри которой по всей видимости уже было пару дощечек. Схватила какой-то пузырек с каминной полки плеснула вглубь и кинула зажженную спичку. Огонь тут же вспыхнул.

– Прыгни тоже. Гори-гори ясно, буду кричать, – прикрикнул.

Она была подозрительно молчалива. Придвинула пеньки из спила ближе к печи. Сама направилась к корзине.

Комната наполнилась теплом за считанные секунды. Заметил, как на деревянных узких полочках аккуратно расставлена диковинная посуда, яркий свет отливался на крышечках. Я увлеченно наблюдал за пламенем, пока она разбирала свои корзины и развешивала травы на крюки, а грибы нанизывала на нити. Я так увлекся камином, что и не заметил, как вокруг все стихло и только перевел взгляд к столу, где она хозяйничала. Увидел ее стоящую в метре … Дернулся с перепугу.

– «Огонь да вода все сокрушают» знаешь?

– Знаю.

–

Смотри, как огонь поедает ветку, так и чернь поедает душу.

Я перевел глаза на пламя, слушая ее наполненный разными оттенками звучный голос.

– Смотри, огонь – это не твои мысли, в которые ты погружаешься, когда видишь языки… Это фиолетовый перетекающий в багровый, который утопая в красном растягивается в оранжевом. А оранжевый, словно взмахивая руками тянется к лучам солнца, превращая острые языки в золотой цвет. Там и твои мысли… – замолчала она и взглянула на меня, я же, открыв рот увлеченно слушал.

– Дааа…

– А я ведь тебя обманула… Вода и огонь – это движущая сила мыслей, советчик… в просвечивающихся языках пламени и торопящейся воде, нам приходит недосказанная истина, – прошептала и подсела к печи, преградив мне весь обзор. Еще долго что-то шептала. Я только и расслышал четверостишье, то ли отрывок, который она напевала, в особом ритме, с паузами, подкидывая веточки:

– Жнец на капище стоял

Да руками все махал,

До того он на махал

Что Богов всех распугал! – тут же она повернулась.

– Запамятовала?

– Забыла. Резко приподнялась и выбежала, позабыв закрыть дверь. Внутрь тут же влетел ветер, занося внутрь вихрь снежных хлопьев.

– Чудеса… – прошептал я. Видел, как она скрылась за деревьями. Тут же скрутился плотно в позу эмбриона с визгом от боли в запястьях, перевел руки вперед, еле просунув ноги меж обвязанных ладоней. Поднялся, подпрыгивая, еле удерживаясь на ногах направился в сторону печи. Протянул руки внутрь, обжигая кожу, огонь объял путы… Прутья ослабли, выкручивал запястья и отводил из стороны в сторону. Наконец они порвались.

Тут же схватил спички и начал подпаливать прутья на щиколотках. Освободил их и кинулся на улицу босой, схватив охапку снега, растер обожженные кисти.

Вбежал в лес, в противоположную той стороне, которой направилась она. Летел на одном дыхании. Не замечал, как наступал на острые камни, траву, засыпанную снегом. Чувствовал лишь боль в грудной клетке от скорости вдыхаемого ледяного воздуха, охватывающего легкие. Только и видно мелькающие стволы деревьев. Словно наперебой они вставали перед глазами, сбивая с толку. Несколько раз споткнулся, упал разорвав в кровь колени и ладони…

Выбежал из лесу на поляну… Слышен только стук замороженного дождя по моим плечам и незрелым листочкам… Закрыл глаза, среди шума ветра послышался приглушенный гул транспорта.

Где-то дорога.

Помчался в сторону, где, как показалось звук доносился отчетливее. Спустя три минуты выбежал к трассе. За несколько секунд промчались три фуры, ни одна не остановилась. Я бы сам не остановился.

Простояв еще пять минут, побрел вниз по дороге. И внезапно, рядом заглушил мотор грузовик. Я обреченно взглянул в опускающееся окошко.