Громкий шепот
Шрифт:
– Я люблю, я люблю тебя, остановись, – шепчет она надломленным голосом.
Весь воздух резко покидает мои легкие, и я останавливаюсь. Капельки пота выступают у нее на лбу, и она с силой жмурит глаза, из которых начинают течь слезы. Это шокирует меня. Я ни разу не видел, чтобы Валери плакала. И кажется, что из-за этого у меня вот-вот случится аневризма или инфаркт.
Я аккуратно кладу Валери на кровать и легким движением руки убираю со лба ее волосы. Уверен, что сейчас на моем лице бегущей строкой высвечивается тысяча вопросов, которые мне не удается толком сформулировать. Я начинаю дышать медленно, словно
– Я люблю тебя, только остановись, Алекс, – с горечью хрипит Валери.
Мое сердце ударяется о грудь с такой силой, будто оно бык, участвующий в корриде. Поднимающийся изнутри гнев настолько силен, что вызывает дрожь по всему телу.
Я отстраняюсь от нее, не зная, что делать и как помочь. Выхожу в коридор и прислоняюсь лбом к стене, которую хочется проломить, чтобы хоть как-то выплеснуть эмоции. Закрыв глаза, делаю очередной успокаивающий вдох. И он все еще ни капли не спасает. Я тихо зову Брауни и направляю его в комнату Валери. Он с одобрительным звуком плюхается рядом с ней и смотрит на меня, как бы говоря: «Я буду рядом». Я киваю, и его голова опускается на грудь Валери.
Люди не заслуживают собак. Животные слишком умны и бескорыстны по сравнению с нами.
Валери постепенно успокаивается и погружается в глубокий сон, а я же, наоборот, заставляю мозг работать на износ, лишь бы поскорее отыскать этого ублюдка. И, вероятно, сесть в тюрьму за убийство.
Глава 13
Валери
Все внутри меня похоже на одну большую шаровую молнию, сплетенную из нервов, страхов и чувства тревоги. Она искрится и мечется из клетки в клетку, отдавая ноющей болью. Должно быть, если до нее дотронуться, то электрический разряд ударит, как в громоотвод.
Я проснулась с одышкой и сердцебиением бегуна, выигравшего марафон на дальнюю дистанцию. Все тело болит, а в голове клубится туман. Такое ощущение, будто надо мной всю ночь ставили опыты. И так изо дня в день с того момента, как я открыла глаза в больнице и приняла реальность. Реальность, где человек, с которым ты делил постель на протяжении четырех лет, оказался самозванцем со скелетами в шкафу.
Боже, надеюсь, не в прямом смысле. Я хочу верить, что та девушка, Шарлотта, жива.
Тошнота в очередной раз подкатывает к горлу, а руки начинают дрожать. Так происходит с того дня, как детектив обрушил на меня поток дерьмовой информации об Алексе. И только «фальшивые объятия», потребовавшиеся Максу, помогли утихомирить мою лихорадку. Он впитал в себя все беспокойство, словно губка, и на несколько минут заставил меня почувствовать себя человеком.
Брауни лижет мое лицо, заставляя наконец-то встать с кровати и принять новый день. Я не помню, как оказалась в своей комнате, но помню, как рисовала до изнеможения и мозолей на пальцах. Нужно было дать выход эмоциям, поэтому, не раздумывая слишком долго, мы с Грейс проделали путь, достойный секретных агентов, и купили все необходимое для рисования. Макс может сколько угодно избегать опасностей, но я знаю одно: если Алекс решит действовать, его мало кто остановит. А значит, сейчас он залег на дно и выжидает.
Нам нужно как можно скорее привлечь внимание и выманить его, потому что иначе я сойду с ума. А
С полузакрытыми глазами и Брауни в качестве поводыря я следую по коридору в ванную. Он бежит впереди меня и толкает дверь в комнату Макса. Она легко поддается и распахивается. Я ни разу не заглядывала в его спальню, хотя имела уйму возможностей утолить свое любопытство. И даже сейчас мне приходится заставить себя двигаться дальше, а не заглянуть внутрь хотя бы одним глазом.
Брауни начинает поскуливать, и я резко останавливаюсь, распахивая глаза.
К черту. Просто проверю собаку, ее хозяин тут ни при чем.
Ноги сами несут меня к этой злополучной комнате. Не проходит и нескольких секунд, как я стою посреди спальни, созданной богами снов. Она выполнена в теплых кофейных и древесных тонах, как весь остальной дом. Аромат влажных осенних листьев, дымных сухофруктов и… корицы чувствуется в каждой молекуле воздуха.
Макс тоже так пахнет? Я не обращала внимания. Нужно провести исследование. Потому что этот аромат окутывает почти осязаемым теплым коконом. Согревает с каждым новым вздохом мою кожу. В спальне Макса какая-то совершенно другая атмосфера. Возможно, все дело в мягком ненавязчивом свете, что струится по стене, напоминающей горный рельеф. А возможно, дело в мужчине, который подпирает свою кровать королевских размеров, сидя на плюшевом ковре цвета мокко.
Макс крепко спит, откинув голову на бежевое шелковое покрывало, по которому так и хочется провести кончиками пальцев. Ноутбук и множество документов лежат на его коленях. Он все еще в брюках, белая рубашка полностью расстегнута и открывает вид на подтянутый торс, вылепленный где-то на небесах. Я замечаю на его груди очертания татуировки, расположенной чуть выше сердца. И вот это уже становится поистине интересным.
Мои голые ступни крадутся по ламинату цвета красного дерева, с грацией балерины переступая на мягкий ковер. Хоть где-то мне это пригодилось.
Я приседаю рядом с Максом и стараюсь не дышать. Брауни смотрит на меня как на сумасшедшую, сидя по другую сторону хозяина, пока его хвост подметает пол. Кончиками пальцев я хватаюсь за воротник рубашки, стараясь сдвинуть ткань в сторону, чтобы лучше рассмотреть рисунок.
Внезапно теплая большая ладонь смыкается на моем запястье, и у меня в горле застревает испуганный писк. Кажется, в этот момент не дышит даже Брауни. Голова Макса, все еще откинутая на кровать, с плавностью секундной стрелки часов поворачивается в мою сторону. Его веки трепещут, после чего сонные карие глаза встречаются с моими – ярко-голубыми и наверняка испуганными. Уверена, я выгляжу как олень под светом автомобильных фар.
– Ну привет, сыщик, – с хрипотцой произносит Макс. Его хватка на моей руке становится намного ласковее и мягче, но он не спешит разжимать пальцы.
В моей жизни нечасто возникали ситуации, когда я теряла дар речи. Не считая разговоров с родителями.
Обычно я всегда найду, что вставить, даже если меня не спрашивают. Но сейчас весь мой словарный запас превращается в набор каких-то букв. Я как зачарованная смотрю в его глаза, пока он поглаживает мое запястье большим пальцем. Почему это ощущается так… знакомо?