Громовая жемчужина

Гурова Анна Евгеньевна

— «В убиении или оставлении в живых есть выбор», — процитировал старший подросток — высокий, худой и длиннорукий, со строгим бледным лицом обитателя северных провинций.

— Ха, кто ж его убил-то? Так, малость позабавились, — весело сказал красивый мальчик лет пятнадцати. Ким узнал его голос — именно этот красавчик в него стрелял.

— Он умирал, когда вы притащили его ко мне, скуля и взывая о помощи! — резко ответил целитель. — Вы ничего не сумели сделать, даже вчетвером, а все почему? Потому что увлеклись. Не думали, калеча монаха, как будете исправлять дело собственных

рук. Несмотря на то, что каждый из вас днем и ночью должен помнить о Шестом предписании. Мик?

— «Сын ветра и луны должен уметь исцелить любую из нанесенных им ран», — без запинки отбарабанил малыш.

Плоский нос, выпуклый лоб и узкие глаза придавали ему сходство с черепашкой, а смуглый желтоватый оттенок кожи указывал на южное происхождение.

Мужчина кивнул.

— Неплохо, чтобы вы держали в уме эти правила не только до и после, но и во время боя. А теперь помолчите. Я должен удостовериться, что восстановление целостности прошло успешно.

Он взял запястье Кима, прикрыл глаза и замер. Ким, все еще под действием волшебных грибов, удивительно легко поймал импульсы той силы, которую его учил распознавать и использовать старец Чумон. По всему телу веером расходились едва уловимые волны, отличаясь одна от другой цветом и звучанием. Каждая следующая волна силы проникала глубже, чем предыдущая, омывая такие области его тела, о которых он и не догадывался. Все вместе они сплетались в замысловатый узор — так плетут по спирали тряпичный коврик, в котором разноцветные лоскутки к концу неожиданно создают цельную картинку. «Что он делает? — удивился Ким. — Словно бросает камни в колодец, а потом слушает эхо…»

Целитель открыл глаза, провел раненому рукой по голове, от темени к затылку, зачем-то щелкнул по лбу и только после этого спросил:

— Как ты себя чувствуешь, мальчик?

— В целом неплохо, спасибо, — кашлянув, ответил Ким. — Только вот в спине, под лопаткой, что-то колет.

— Мик, это твоя рана. Ну-ка, глянь!

Младший мальчишка скользнул поближе, провел рукой над раной и сморщился, словно на занозу напоролся.

— Там железо! Осколок или…

Он метнулся куда-то в глубь комнаты.

— Я осмотрел лезвия — это не мое! — раздался его голос. — Учитель, вы туда что-то нарочно подложили!

Пожилой целитель усмехнулся одними губами. Красавчик-лучник Лиу сказал с фальшивым сочувствием:

— Ничего не поделаешь, брат. Доставай.

— Это нечестно! Перевернись на живот, монах, и не дергайся, — мрачно буркнул малыш Киму, шумно вздохнул и… засунул руку ему в спину. Ким не выскочил из кровати только потому, что решил — ему кажется. Он не чувствовал ни малейшей боли. Малыш, сморщив нос, шарил руками у него во внутренностях, словно у себя за пазухой. В воздухе распространился кисловатый запах крови. Только тогда Ким поверил, что все происходит наяву.

— Нашел! — объявил Мик и вытащил из-под кожи… бамбуковую щепку. Ким охнул, схватился за спину и обнаружил, что никакой раны там нет. Только грубая бороздка от шрама. Колотье под лопаткой прекратилось.

Малыш Мик с преувеличенным поклоном протянул щепку наставнику.

— Не так-то

просто было найти эту фитюльку, — капризно сказал он.

— Учитель, в следующий раз я положу туда шило, — хихикая, произнес Лиу.

— Так это твоя работа! — заорал Мик, вскакивая. — Ну я тебе сейчас устрою!

Лиу, хохоча, как бес, вылетел на улицу, малыш погнался за ним.

«Судья», казалось, даже не взглянул в их сторону. Он бесцеремонно рассматривал Кима.

— Раз ты пришел в себя, монах, — заговорил он, — поведай нам, за каким бесом тебя понесло в Горы Цветов?

Глава 16. Дети ветра и луны

— Может, для начала представитесь сами? — предложил Ким, которому не очень-то понравился тон целителя. — Я пока еще не узнал, куда и к кому угодил. Я слышал, что в южном Чирисане гостей принимают вежливее…

— Гостей? — целитель поднял брови. — Ты здесь никто. Даже хуже, чем никто. Ты — нарушитель границы.

— Он монах с Иголки, — добавил Дон. — Что тут еще добавишь?

— Ничего. Ты жив только потому, что тебе оказали милость, взяв в качестве живого пособия для пары практических занятий. Дерзость тебе только навредит. И не надейся на своих святых братьев. Никто не придет сюда за тобой, мальчик.

— А что, имперские законы здесь не действуют?

— Нет. Здесь действуют Восемь Предписаний, — хладнокровно ответил цедитель.

Ким быстро огляделся. До двери было всего шагов пять, но вот позволят ли ему их сделать…

— Так что отвечай на вопросы. Почему ты оказался в Горах Цветов?

Ким решил, что запираться бессмысленно.

— Да, я из монастыря Каменной Иголки, — подтвердил он, чтобы не отрицать очевидного. — Я послушник. Точнее, был послушником.

— Не трать зря мое время. По твоей одежде и бритой голове понятно, что ты с Иголки. Я спросил: как ты оказался в наших горах?

— Я просто хотел пройти окружным путем до Юлима. Старец Чумон сказал, что по этой тропе можно дойти за десять дней. Откуда мне было знать, что здесь не любят монахов?

— Дело не в любви, — фыркнул «судья». — Монахи сюда не ходят. А мы не ходим к ним. У нас с ними договор. И проведена четкая граница, за которой договор перестает действовать. Неужели твой старец тебя не предупредил? Не верю!

— Ну да… он как-то раз намекнул, что Горы Цветов опасны, но ничего не объяснил толком, и честно говоря, я выкинул это из головы.

«Судья» презрительно усмехнулся.

— Похоже, паршивый был из тебя монах. Тебя что, выгнали?

— Нет! — возмутился Ким.

— Значит, сам сбежал?

— Да как вы можете такое предполагать?! Я… То есть… В общем, не все так просто, — смешался Ким. Рассказывать посторонним о бедах монастыря ему не хотелось. — Я ушел, потому что должен был уйти, вот! Монахи были ко мне очень добры, они заботились обо мне, и я решил тоже отплатить им добром. Но если бы я не ушел тайком, они бы меня не отпустили, потому что это закон — братство одолевает невзгоды сообща. Но эта беда была моя. Лично моя! Поэтому я и ушел — потому что не хотел навлекать несчастье на невинных людей…