Гроза зреет в тишине
Шрифт:
«Черт возьми! — ловко бросив в печку на горячие угли окурок» вздохнул Шаповалов. — Если я ошибся, то что же мне завтра...»
В этот момент дверь землянки открылась, и на пороге появился Кремнев.
Шаповалов торопливо соскользнул с нар и тихо, чтобы не разбудить разведчиков, доложил:
— Товарищ капитан! Группа вернулась о боевого задания. Потерь нет. Аэродром...
Кремнев движением руки остановил старшего лейтенанта и шепнул:
— Пойдем ко мне. Там обо всем и расскажешь. Есть важные новости.
В
«Так это же она, Таня Филипович!» — сразу же догадался Шаповалов и задержал на девушке свой острый, любопытный взгляд. Таня стыдливо опустила глаза, прошептала:
— Дядька, хватит... Не хочу больше...
— Ешь! — строго повысил голос Рыгор. — Чего стесняешься? Чужих тут нет.
— Ешь, ешь, Танюшка, — легонько тронув рукой светлые Танины волосы, поддержал Рыгора Кремнев. — И ложись спать. Уже поздно. А мы еще немного посидим... Садись, Михаил, пей чай и рассказывай, какие у тебя новости.
— Рассказывать, собственно, нечего. Аэродрома мы не нашли, — как бы желая сразу же избавиться от самого неприятного, сухо ответил Шаповалов. — И боюсь, что его здесь нет.
— Ты в этом уверен? — прищурился Кремнев, и в его глазах запрыгали хорошо знакомые Михаилу озорные и хитрые чертики. Шаповалов насторожился.
— Надеюсь, вы поверите, — начал он, — что за эту неделю мы обшарили весь район, несколько суток не сводя глаз со всех более или менее важных дорог, прощупали глазами сотни автомашин, проходивших по этим дорогам, и...
— ...пи одного летчика в них не заметили, — за Шаповалова закончил Кремнев.
— Да... но... — Шаповалов смутился. Направляясь на задание, он не сказал командиру о своем плане поисков. Поэтому реплика капитана привела его в замешательство. Откуда он знает его, Шаповалова, мысли?
— Ладно, успокойся и не ломай голову, — улыбнулся Кремнев. Он не спеша расстегнул планшет, отыскал в нем какую-то бумагу и протянул Шаповалову.
— Прочитай. Только внимательно.
Это была какая-то немецкая ведомость, густо усыпанная цифрами, и Шаповалов не сразу заметил среди них слова, написанные очень мелким, но разборчивым, круглым почерком: «Обер-фюреру фон Зейдлицу. Для проверки боеготовности аэродрома «Смерч» выехал инспектор рейхсмаршала. Полагаем, что из Витебска он выедет на машине, а затем, на одной из заброшенных станций, пересядет в специальный вагон и ночью сойдет на разъезде Вязье. Дату выезда инспектора и время его приезда на разъезд сообщим дополнительно».
— Кто вам передал это? — поднял глаза Шаповалов.
— Текст удалось прочесть Валентине Ольховской.
— Интересно... — Шаповалов налил в кружку кипятку и начал пить его маленькими глотками. Не допив, отодвинул кружку и спросил:
— Говорить можно все?
— Безусловно.
— Железная дорога, о которой здесь написано, давно бездействует. На разъезде Вязье — ни души. Я там был.
— Ну и что?
— О каком же вагоне может идти речь?
— А радиограмма?
— А наши «секретные» документы? Притом, повторяю: никаких летчиков возле этого разъезда нет и в помине!
Кремнев снова загадочно взглянул на старшего лейтенанта, достал из планшета еще одну бумагу.
— Говоришь — никаких? Прочти тогда и это.
Шаповалов недоверчиво взглянул на измятый серый клочок немецкой газеты и покраснел. Там, уже знакомым круглым почерком, была написана только одна фраза:
«Летчики переодеты в форму полевой жандармерии».
— В форму жандармов? — Шаповалов недоуменно посмотрел в глаза Кремневу и вдруг, хлопнув себя ладонью по широкому лбу, воскликнул: — Какой же я дурак! Да я же видел таких «жандармов» с добрый десяток! Даже больше! И уверен, что теперь знаю, где их логово!
Кремнев положил на плечо Шаповалову руку и, понизив голос, сказал:
— Дорогой Михаил, нам теперь мало только найти их логово. У меня есть кое-какой план. Сейчас мы с тобой его и обсудим...
V
Дежурный по лагерю сержант Кузнецов разбудил старшего лейтенанта Шаповалова в четыре часа дня и передал ему приказ командира немедленно собираться в путь.
Такая поспешность удивила Шаповалова. Ночью они условились, что пойдут на разъезд дня через два, а за это время помоются в бане, которую Войтенок и Мюллер успели уже «сдать в эксплуатацию». И вот пожалуйста!..
Натягивая на ноги хорошо просохшие на горячей печи и потому ставшие тесными сапоги, Шаповалов спросил у сержанта:
— Не знаешь, что случилось?
— Кажется, ничего, — пожал плечами Кузнецов. — Утром приходил Скакун, партизанский разведчик. Побыл минут десять и исчез.
«Вот оно что! Значит, есть новости!» — подумал Шаповалов и, топнув каблуком о пол, чтобы поставить ногу на место, снял со стены автомат.
На дворе было морозно, сыпал мелкий колючий снег. Удивленный такой резкой переменой в природе, Шаповалов замедлил шаг и взглянул на озеро, что виднелось за поредевшим лесом.
Озеро стояло. Гладкий блестящий лед лежал от края и до края, и трудно было поверить, что еще прошлой ночью он, Михаил Шаповалов, плыл на лодке по этому озеру и что там, где сейчас блестит зеленовато-серая, будто отполированная гладь, гуляли злые, пенистые волны.