Грязные игры
Шрифт:
– Все-таки, Толмачев, мы вставили дыню этим гугенотам! Достань из шкафчика коньяк. Надо обмыть нашу очередную победу. Не лей много - еще к начальнику идти. Ну-с, давай поздравим друг друга:
приказ о передислокации Отдельной армии отменен!
– Совсем отменен?
– удивился Толмачев.
Генерал пригубил коньяк, закурил черную египетскую сигарету и сказал добродушно:
– В великом русском языке, великом потому, что он очень гибок, есть все же несколько жестких глаголов, которые однозначно обозначают окончательное действие. К таким глаголам относится и "отменять". То есть похерить,
Если Савостьянов начинал упражняться в риторике, значит, он действительно находился в хорошем настроении.
– Приказ отменен. Не буду распространяться, чего это нам стоило... Но отменен. И в этом, Толмачев, есть часть твоей работы. Возбужденное общественное мнение весьма подорвало потуги наших гауляйтеров.
– Не очень-то я верю в силу общественного мнения, - вздохнул Толмачев.
– И вы, Юрий Петрович, тоже. В калужской администрации, между прочим, губернатор мне прямо сказал: солдат в области размещать негде, но возьмем. Авось подкормимся от Минобороны, коли Минсельхоз не хочет кормить. Вот вам и общественное мнение. Уверен, что вы приводили более существенные аргументы против передислокации армии, нежели какое-то анонимное мнение с мест.
– Да уж, - кивнул генерал.
– Были аргументы.
Показал нашу последнюю разведсводку по Северному Кавказу. И на ее основе доказал, что после вывода Отдельной армии из Ставрополья нам придется буквально через месяц поднимать весь СКВО, чтобы остановить продвижение бандформирований на Минводы и Кубань.
– Может, с этого и следовало начинать - с разведсводки?
– спросил Толмачев.
– А не гонять меня по Нечерноземной полосе?
– Ты отрабатывал запасной вариант, - подмигнул Савостьянов.
– А запас карман не тянет. Отдельную армию от Москвы отсекли. Денежки у Ткачева отыграли. Спекулянта его главного, Адамяна, захомутали. Теперь дождемся конца работы группы Акопова. И можно рапортовать.
– Кстати, Юрий Петрович... Акопов просил заменить Савченко. У него ангина.
– Ах ты, черт!
– задумался генерал.
– Жалко.
Очень хороший исполнитель.
– Я спрашивал, но Акопов не ответил... Что такое исполнитель, Юрий Петрович?
– Человек, который исполняет приговоры.
– Палач, что ли?
– неуверенно спросил Толмачев.
– Ну, начитался сказок! Исполнитель - и все.
– А чьи приговоры он исполняет?
– Наши. Твои, мои, Акопова.
– Тогда речь идет об убийстве.
– Можно и так посмотреть. Убийство. Но в общих интересах, как в хирургии, когда отторгается безнадежно больной орган. Потом поговорим подробнее. А сейчас - по теме.
– По теме... В "Известиях" статья Козорезова.
Бывшего диссидента. Теперь он преподает в Литинституте. Пишет политические романы-версии.
Козорезов упрекает президента в попустительстве правым и пророчит переворот. В "Правде" лежит интервью режиссера Болтухина. Несет по кочкам всю президентскую рать и тоже предрекает скорый путч. Но силами демократов-плутократов, позабывших Бога и Родину. Оба слова с большой буквы.
В воскресенье на первом канале пройдет сюжет о работе Центра социологических исследований с комментариями опроса граждан на предмет переворота.
–
– Значит, наш публицист Хоботов отрабатывает свои сребреники на всю катушку. Что со справкой на Мостового?
– Выявляются интересные детали. С одной стороны - несколько крупных региональных банков, с другой - национал-радикалы. В том числе - Маркашов. Посредине - Мостовой. И стоит он на плечах десятка генералов Агропрома. Вот такая коротко картинка. А подробнее, если позволите...
Толмачев подошел к генеральскому компьютеру. Вскоре Савостьянов вглядывался в спокойное широкоскулое лицо на дисплее, под которым распечатывался длинный текст.
– Красавец...
– пробормотал он.
– Ему очень идет седая прядка в чубчике. Небось бабешки стонут... Ну-с, покажи, Николай Андреевич, что ты нарыл на этого красавчика!
Через десять минут генерал закурил и сказал:
– Ничего себе - детали! В правительстве держится особняком. Почему? Много фанаберии или его всерьез не воспринимают коллеги? Разберись.
Теперь о неформальных контактах Мостового.
С чего бы это вице-премьер так задружился с первым заместителем министра внутренних дел?
– У нас в деревне говорили, - усмехнулся Толмачев, - при чем тут милиция, если кони дохнут!
При чем тут сельское хозяйство, которое курирует Мостовой, и внутренние войска, которыми командует первый зам?
– Внутренние войска... Это интересно! Выучки, прямо скажем, маловато, но зато они мобильны, хорошо структурированы. Дислокация - от Чукотки до Пскова. И по составу... Дети гор! Сказали: стреляй - будут стрелять. В кого угодно. Определенно за встречами Мостового с генералом Гурьевым чтото кроется. Особенно если учесть, что Гурьев - участник поваровских посиделок. Или он и вашим, и нашим служит, или представляет в ткачевской банде интересы Мостового. Копай на вице-премьера дальше. И глубже. Вполне возможно, нам придется очень серьезно заняться этим крестьянином.
Как по-твоему, Николай Андреевич, тянет Мостовой на роль Брута?
– Не тянет. Тут напрашивается другая аналогия. Скорей это Вителлий.
– Ну-ну... Если Ткачев успеет побывать Отоном! Ладно. Пора к начальнику. Вопросы есть?
– Есть. Вы ничего не можете сказать о передвижении бронетехники в городе?
– Бронетехники? Этого не может быть. Парадов не предвидится, а если где-то и перегоняют коробки, то только в пределах дислокации частей.
– Тем не менее вчера в двадцать три часа с минутами мы с майором Акоповым видели собственными глазами два десятка БМП на улице Джалиля.
– Интересно... Сегодня я узнал, что в Минобороны подготовлено решение о переброске в Подмосковье дивизии ВДВ из Рязани. Воины будут помогать убирать картошку.
– Ну а боевую броню в этом случае направляют на уборку морковки?
– Вот тебе номер, дозвонись насчет бронетехники, пока я буду у начальника.
Гаражи сваривали из металлического листа. Несколько рядов темно-зеленых неприступных скворечников для машин торчали посреди бывшего сквера, наискосок от дома. На крыше одной такой цитадели два полуголых человека обивали молотками железо. Резкий надоедливый звук метался между домами.