Гувернантка из Лидброк-Гроув
Шрифт:
– Дядя, неужели вы в самом деле выгоняете меня?! – спросила я, ошеломленная тем неудержимым гневом, который охватил моего прежде доброго и щедрого родственника.
– Папп-па, так нельзя. Эмма ни в чем не виновата, - произнес не менее потрясенный, чем я решением своего отца сказал Джон.
Я с молчаливой благодарностью посмотрела на моего кузена. Он, вопреки тому, что сделался отвергнутым женихом, продолжал вести себя по отношению ко мне крайне великодушно и благородно. На минуту я пожалела, что влюбилась не в него, поскольку такое золотое сердце, какое было у Джона Уилсона, встречалось крайне редко даже среди лучших представителей человеческого рода. Чуткий, верный любящий – о таком муже можно было только мечтать.
Но
– Лэндоны приютят тебя на первых порах, кузина, а там папа сменит свой гнев на милость и простит тебя. Я постараюсь, чтобы это произошло как можно скорее, - с сочувствием глядя на меня, сказал Джон и тяжело вздохнул: - Это я виноват. Мне нужно было сначала осведомиться о твоих чувствах, а потом уже разговаривать с папой.
Кузен выглядел столь несчастным, что я поняла - он больше был огорчен моим изгнанием из дома Уилсонов, чем моим отказом.
– Джон, я ни в чем тебя не виню! И никогда не забуду того, что ты для меня сделал и как ты защищал меня! – с чувством произнесла я и порывисто обняла своего двоюродного брата. Щеки Джона заметно порозовели от удовольствия, и он с улыбкой сказал:
– Все будет хорошо, милая Эмма. Бог не оставит тебя в беде! – после чего проводил меня на почтовую станцию Чип-стрит. Она распологалась вблизи лондонской и оксфордской больших дорог и по этой причине там часто останавливались пассажирские дилижансы, которые следовали в нужном мне направлении. Джон посадил меня в полупустую пассажирскую карету и долго смотрел мне вслед. Я махала ему на прощание платочком, пока он не скрылся из виду, затем забилась в угол кареты и снова залилась слезами. Оплакивала я резкую перемену в своей судьбе, разрыв с дядей и крушение своих иллюзий. До последнего дня пребывания в Бате я надеялась, что Дориан как рыцарь в сверкающих доспехах приедет за мной и увезет в свой замок. Но он не прислал даже весточки о себе, отчего мне начало казаться, что я ошиблась, полагая, будто он влюблен в меня. Будь Дориан влюблен, он обязательно нашел бы способ связаться со мной. Но его безразличие и гнев дяди омрачили мою жизнь, словно в ярко освещенной комнате с любящими меня родственниками и преданными друзьями внезапно потухли свечи и она погрузилась в тьму, полную зловещих теней и пугающих призраков. Будущее покрылось для меня мраком неизвестности, и я не знала, как примут меня Лэндоны. Все в моем мире перевернулось с ног до головы.
» Глава 10
В Лондон я приехала к ночи, едва часы на городской башне пробили одиннадцать часов. На темных улицах стали появляться странные личности, напоминающие пугающих черных призраков, и мне при взгляде на них не верилось, что у этих людей имелись добрые намерения. Одинокой девушке в моем положении легко было стать их добычей, и я затрепетала от страха при мысли, что мне придется столкнуться с ними лицом к лицу. На мое счастье кучер дилижанса оказался добрым человеком. Он согласился по моей просьбе, изложенной довольно робким
Лэндоны уже собирались ложиться спать, но мой неурочный визит заставил их сразу отказаться от этого намерения и они оказали мне то сердечное гостеприимство, в котором я отчаянно нуждалась после горестного разрыва с дядей.
Сэр Джордж и леди Амелия усадили меня в гостиной и, после того как я подкрепилась горячим чаем с гренками начали недоуменно расспрашивать, что побудило столь юную девицу как я отправиться из Бата в дальнюю дорогу без надежного сопровождающего. В ответ я залилась слезами и без утайки рассказала родителям Фанни историю неудачного сватовства ко мне моего кузена и моего последующего изгнания из дома дядей. К моему немалому облегчению они приняли мою сторону.
– Это самое настоящее тиранство – заставлять юную, не знающую жизни девушку выходить замуж против ее воли, не считаясь с ее чувствами! – возмутился сэр Джордж и пообещал: - Я подниму этот вопрос в парламенте, поскольку подобное принуждение родственников, применяемое к слабым девицам, не согласуется с моралью добрых христиан и устоявшиеся законы этого рода нужно менять.
Но я не хотела, чтобы мои непростые отношения с родственниками стали достоянием публичной гласности и начала просить отца Фании никому о них не говорить. Видя, как я расстроена, лорд Лэндон пообещал молчать, а леди Амелия успокаивающе сказала мне:
– Ложись спать, дорогая Эмма. Я уверена, что утром мы обязательно найдем выход из вашего затруднительного положения, и возможно ваш дядя уже раскаялся в своей жестокости и послал вдогонку за вами посыльного.
Однако мой дядя не думал признавать свою ошибку и свое несправедливое ко мне отношение. Ни на следующий день, ни через неделю никто из Бата не приехал за мной от его имени. Не прекращающий гнев увеличил дяди чувство моего горя, причиненное жестокой ссорой с ним, а также тревогу за мое будущее, лишенное его покровительства. Фанни не было в то время в Лондоне, - она вместе со своим молодым мужем Уильямом Деверо совершала свадебную поездку по Франции и Италии, - и ее дружеское участие не служило мне поддержкой в это тяжелое для меня время. Видя мои слезы и переживания, лорд Лэндон написал брату моей матери письмо, в котором указал моему родственнику на предосудительность его поведения. Но, похоже, это письмо еще больше рассердило дядю. Как все авторитарные люди дядя не выносил, когда критиковали его поведение, и в своем ответном письме он резко заявил, что снимает с себя всякую ответственность за меня и не желает больше ничего слышать ни обо мне, ни о моей судьбе.
Когда окончательно стало ясно, что о моем примирении с дядей не может быть речи стал вопрос, как мне жить дальше без всякого состояния и финансовой поддержки со стороны. Сэр Джордж и леди Амелия предлагали мне стать компаньонкой Фанни после ее возвращения, но моя гордость не допускала мысли согласиться стать приживалкой и жить на содержании даже у самых великодушных и добрых друзей на свете.
– Сэр Джордж, леди Амелия я благодарю за ваше любезное предложение, но я желаю жить плодами своего труда, - сказала я родителям Фанни после некоторого размышления.
– Твое намерение похвально, дитя мое, но не так-то просто слабой девушке прожить в одиночку в нашем несовершенном мире, - с сомнением покачал головой лорд Лэндон. – И какое место может быть подходящим для тебя, если ты не имеешь никакого опыта?
– Я слышала, миссис Леннокс говорила о том, что она хочет расширить свою школу и взять хотя бы одну учительницу младших классов в этом году, - быстро ответила я ему. – Думаю, я смогла бы стать наставницей для самых маленьких учениц Лидброк-Гроув.