Гвенделл, лучший ученик

Эмис Блаулихт

– Чтоб ты знал, я могу приказать ей откусить тебе пол-лица, – Фифа понизила голос и указала на лису пальцем. – Или Коричке укусить тебя во сне. И еще много кому.

– Злая ты.

– Да, злая, вот и не забывай.

Берт смотрел ей в лицо и ощущал дрожь во всем теле. Но не от страха, а от какого-то томящего восторга. Фифа становилась дико притягательной, когда угрожала. Просто дико.

– Крюк, пошли отойдем, – сказал Красотка, подойдя сбоку.

Гилберт нехотя оторвал от Селли взгляд и посмотрел на него. Заметил,

что глаза он еще ярче подвел, так что теперь они смотрелись огромными на его болезненно-сером лице. Но, скорее всего, он прятал синяки после потасовки на складе.

Красотка отвел Берта к окну подальше от ребят и спросил:

– В ангаре Бушень спросил тебя, помнишь ли ты какой-то ваш с ним разговор. Что вы обсуждали?

Берт замялся и посмотрел в окно. Улицу уже покрыли сумерки. В голове стали беспорядочно роиться мысли.

– Он просто спросил, правда ли я из Гнезда.

– Так.

– И…

Гилберт снова умолк и мельком глянул на Фифу. Та замерла у стола и смотрела на них с Красоткой ошалевшими глазами. “Я убью тебя, и Носик убьет, и Коричка убьет, и все живые твари в этом городе убьют”, говорили ее глаза. И Берт полностью им верил. В животе заворочались черные щупальца страха.

– Крюк?

– И он сказал, чтобы я не лез ему под ноги, – язык Берта еле шевелился.

Красотка сомнительно опустил на него глаза. Гилберт заметил, как над губой у него краснела царапина.

– С чего бы ему такое говорить такой, – скажу прямо – мелочи, как ты?

– Не знаю.

– Он сказал, что хотел тебя пришить не просто ради шантажа.

– Я…

Щупальца в животе развернулись во всю длину. Берт судорожно бегал взглядом по крышам нищенских лачуг в темноте. На стекле он видел отражение очага, кушеток, ребят, Фифы и Красотки – оба смотрели на него.

– Я вроде его обозвал, вот он и залупился. Я сказал: “буду лезть, куда хочу, уе*ина.”

Берт заметил, как отражение Красотки чуть улыбнулось, а Фифа облегченно повернулась к столу.

– Неплохо, конечно, – вздохнул Красотка. – Хотя Бушень никогда особо обидчивым не был…

– Может, разозлился потому, что я…

– Слишком малой? Да, наверное.

Они помолчали. Берт ощущал, как щупальца постепенно сворачиваются и замирают. Красотка смотрел в окно, а потом сказал:

– С Бушенем тоже будь потише, как и с Седым.

“Он говорил то же самое про вас.”

Берт натужно улыбнулся и кивнул. Красотка положил руку ему на плечо и отошел к остальным:

– Ну что, мы скоро?

Он стал помогать раскладывать еду, а Фифа с Носиком подошли к Гилберту.

– “Уе*ина”? – улыбнулась Селли, низко наклонившись к нему. Берт ощутил ее карамельный запах, и сердце замерло. – Ты бы Бушеню в лицо такое сказал?

– Скажу, если надо будет, – Берт повернулся к ней, их лица оказались совсем близко. Берт увидел, как зрачки Фифы расширились, а улыбка стала довольной.

– Я бы тебя хоть

сейчас угандошила, – прошептала она. – Но иногда ты хорош.

– Ты тоже.

Гилберт снова едва заметил, как слова вылетели изо рта. Но уже не удивился, а замер в восхищении самим собой. Он с удовольствием смотрел, как глаза Фифы начали блестеть, и ее губы сказали:

– Дурачок.

Она выпрямилась и сделала шаг прочь, но Гилберт перехватил ее за локоть. Кожа гладкая и теплая. Фифа удивленно обернулась.

– Зачем ты ходишь и с Красоткой, и с Бушенем? – едва слышно шепнул он.

Селли оглянулась по сторонам, а потом снова наклонилась.

– Вы в своей Империи ничего не понимаете. Каждый может ходить с кем и со сколькими хочет, понял?

Берт недоуменно смотрел ей в глаза.

– Но они же враги.

– И что?

– Это… Это же предательство. Ты же это скрываешь от Красотки.

– Подрасти сперва, – усмехнулась Фифа и высвободила руку.

Берт видел, как она пошла к Красотке, как он поцеловал ее и приобнял за талию. Они стали о чем-то говорить, пока остальные рассаживались на кушетках и начинали брать со стола еду. Затем Берт заметил среди ребят светловолосую голову Терри. Тот сидел между Кислым и Джагой.

И все мысли о Фифе с ее выходками улетучились.

По рукам пробежали мурашки. Берт вдохнул и пошел к ним, следя за каждым своим шагом. Так же, как вчера, когда брел с Фифой по рынку.

Он устроился рядом с Кислым, который отщипывал ягоды от грозди винограда. Берт потянулся за вином, чтобы налить в чашку. Терри проводил его руку взглядом, и Берт это заметил. Кисть сразу же задрожала.

– Чего там от тебя Красотка и Фифа постоянно хотят? – спросил Кислый, кладя в рот виноградину.

– Про Бушеня расспрашивают, – ответил Гилберт, стараясь отмерять слова. Горло будто сжалось от волнения. – Не знаю, почему.

– Хорофо, фто ты не обдуффя, когва он фебя схвафил, – прошамкал Кислый.

Щеки вспыхнули. Берт украдкой посмотрел на Пижона. Тот улыбался, наливая воду в чашку.

– Да херня, – сказал Берт. – Он мог бы что-нибудь и поумнее придумать.

– Например-р? – спросил Джага. – Ср-разу вспор-роть тебе бр-рюхо?

– Тогда нечем было бы запугивать, – заметил Терри. Гилберт удивился тому, что у такого смазливчика оказался глубокий размеренный голос, прямо как у взрослого.

Берт поднес чашку к губам дрожащими руками.

– Зато меньш-ше пр-роблем. Нет тела – нет дела. Я слыш-шал, как в тер-рмах пр-роизош-шла не самая пр-риятная беседа.

– Вы с ним там не подрались, как Красотка сегодня? – Терри не поднимал взгляд от чашки.

– Нет, – Берт не отрывался от своей.

– И не надо.

– Конечно, не надо! – усмехнулся Кислый. – Такой бычара переломит тебя, как прутик.

Гилберт бегло глянул на Терри и встретился с его глазами.

Не смог отвернуться.