Ханский ярлык
Шрифт:
И языку поганскому [25] учить начал походя, с вопроса. Отрезая княжичу краюшку хлеба, спросил:
— Миша, ты не знаешь, как по-татарски нож называется?
— Нет. А как?
— Пшак. А дай — «бер». Вот, к примеру, я скажу тебе: Миша, бер пшак. Что это будет значить?
— Дай нож, — засмеялся княжич.
— Верно, — похвалил пестун.
— А как хлеб по-ихнему?
— Нан.
— Ага. Тогда, Александр Маркович, бер нан.
25
Поганский —
— Молодец. Держи, — протянул ему краюшку пестун.
На второй или третий день, когда княжич из своего лука натаривался [26] , стреляя по стене клети, за спиной его вдруг возник Сысой. Воспользовавшись отлучкой пестуна, он попросил:
— Миш, дай стрелить.
— На, — не решился отказать своему «молочнику» княжич.
Сысой выстрелил три стрелы, но в затесь не попал, оправдался просто:
— Лук дерьмовый.
— Сам ты дерьмовый, — обиделся княжич и отобрал лук. — Принеси стрелы.
26
Натариваться — упражняться в чём-либо.
Сысой принёс стрелы, выдернув из бревна, одну переломил.
— Я нечаянно, Миша, не серчай.
Княжич промолчал, но не мог скрыть неудовольствия. Сысой потоптался, потом сообщил:
— Миш, а нож у меня уже не отскакивает.
— Ну да?
— Ей-ей. Вот гляди.
Задрав домотканую рубаху, он достал нож, болтавшийся там у пояса на верёвочке, взял его за лезвие и, прищурившись, бросил в стену. Нож воткнулся рядом с затесью.
— О-о, здорово, — не удержался от похвалы княжич. — И ещё можешь?
— Да хошь сто раз.
Сысой кинул ещё несколько раз, и нож ни разу не отскочил от стены, а дважды даже угодил в затесь.
— Сыс, научи меня.
— Пожалуйста.
Когда Александр Маркович вернулся к своему воспитаннику, то, увидев эту картину, не возмутился, не вмешался, а остановился поодаль и стал с любопытством наблюдать за происходящим.
— Да не так, Миша, не так, — поучал Сысой, — ты кидаешь, словно сам за ним лететь хочешь. А ты кидай его лишь, а сам, наоборот, руку-то отдёргивай. Вот гляди, как я буду.
Вечером, явившись к княгине, Александр Маркович сказал:
— Ксения Юрьевна, позволь мне к Михаилу Ярославичу пристегнуть его молочного брата.
— Сысоя?
— Ну да.
— Думаешь, так лучше будет?
— Конечно. Что ни говори, а дети ж ещё. Им состязаться друг с дружкой во всём хочется. Друг от дружки научаться станут, перенимать что-то новое. Да и наука не в скуку — в радость им станет.
— А не подавит Сысой Мишеньку? Дубина-то эвон какая растёт. Не заслонит?
— А я-то зачем, княгиня? Всякому его место укажу, ежели что. Зато в грядущем у Михаила Ярославича милостник [27] будет самый верный и преданный, который жизни за него не пожалеет.
— Ну что ж, тебе видней, Александр Маркович, бери Сысоя. А как успехи у Мишеньки?
— Пока слава Богу. Кириллицу [28] всю уже одолел. Выучил все буквы.
— Писать
— Рано ещё. Рука плохо писало держит. Вот длань окрепнет, и почнём.
27
Милостник — любимец, человек, находящийся под покровительством кого-то.
28
Кириллица — одна из двух славянских азбук, созданных Кириллом и Мефодием в конце IX — начале X в. на основе греческого письма. На Руси введена в X—XI вв. в связи с христианизацией.
Так вновь когда-то сосавшие одну грудь Михаил и Сысой опять оказались рядом, под крылом одного пестуна, у одного источника знаний. По велению самой княгини Сысою были сшиты новые порты и даже сапоги из телячьей кожи. Последнему обстоятельству он особенно радовался, так как теперь было куда нож совать — за голенище.
Мальчишка понимал, что присоединён к княжичу из милости, и нисколько не обижался на пестуна, когда тот если что-то объяснял, то обращался лишь к княжичу, а Сысоя вроде бы и не замечал. И за успехи хвалил кормилец лишь Михаила, а если что-то лучше получалось у Сысоя, то и тут говорил княжичу:
— Сделай, как он.
Именно так дядька-кормилец исполнял наказ княгини «не заслонять Мишеньку». Сысой был сильнее и больше Михаила, однако от Александра Марковича похвал никогда не слышал. Зато сам княжич не скупился для молочного брата:
— Молодец, Сыска! Хорошо, Сыска! Покажи мне, как это делается.
Но если днём отроки играючи познавали премудрости воинского дела вместе, то на ночь, когда Сысой убегал в свою клеть, а пестун укладывал княжича у себя, наступал час тихих рассказов о былых далёких временах, о воинских подвигах предков княжича. Княжич слушал пестуна затаив дыхание и часто просил:
— Александр Маркович, расскажи ещё про Святослава.
И кормилец в который раз начинал:
— Давно это было, более трёхсот лет тому...
Когда же рассказ оканчивался гибелью героя [29] , княжич, повздыхав, говорил:
— Зря он через пороги пошёл. Зря.
— А как, думаешь, ему надо было?
— Надо было берегом.
— Так печенеги-то на берегу же.
— А он бы другим, той стороной.
Кормилец в темноте нежно прижимал голову отрока, ерошил ему ласково волосы.
29
Рассказ оканчивался гибелью героя, — Святослав I погиб в 972 г. в битве с печенегами, князь которых — Кура — отрубил ему голову и сделал из черепа чашу.
— Ах ты умница у меня. Правильно сообразил. Лучше врага на другом берегу зреть.
Эти детские наивные рассуждения радовали Александра Марковича: думает отрок. В рассказах своих перед сном в темноте кормилец старался поведать воспитаннику о делах его предков героических, славных, избегая страниц горьких и печальных, резонно полагая, что им не пришло время. Подрастёт княжич, окрепнет душой и телом — узнает.
Рассказал подробно и о подвигах Александра Невского, не преминув заметить: